В полумраке почти закрытых штор, Валина попка, сейчас расслабленно оттопыренная и мягко очерченная отражённым светом, казалась гладким и спелым персиком. Впрочем, гладкой и спелой была абсолютно вся Валя, наполовину заползшая на меня, с просунутой меж моих бёдер коленкой, крепко прижавшаяся, почти навалившаяся, чутко державшаяся за меня руками даже во сне. На ум почему-то пришли детёныши обезьянок, способные висеть на матери не просыпаясь. Что ж, не исключено, что со мной девочка добирает именно это, родительское, отсутствовавшее в её раннем детстве. Да и в позднем тоже...

Слушая её интенсивное, сладкое сопение, и глядя, как из трогательно приоткрывшегося ротика на моё плечо стекает тоненькая ниточка слюны, я умилялся этой Валиной особенности - спать жадно, как не в себя - так же, как и заниматься сексом. С той только разницей, что в постели со мной давно уже была другая...

Сегодня днём, только приехав домой и отправив послушную пока ещё Валю в душ, притормозил перед зеркалом. За почти прошедшую зиму, точнее, за четыре с половиной месяца, я подсушился, словно атлет перед соревнованиями. Ни грамма жира, только мышцы. Что и неудивительно: в добавление ко всему расписанию занятий, в мою жизнь пришёл регулярный, продолжительный, интенсивный, неоднократный секс. И с течением времени его становилось больше и больше...

Никогда не пользовался увлажняющими и успокаивающими кремами. По крайней мере, не помню такого. Но жизнь заставила: ощущение постоянно распухшего и раздражённого члена в трусах адски мешало вести занятия. Пришлось приспосабливаться, так что статья расходов на бельё выросла вдвое - ну не отстирывается эта мазь как следует! Ладно хоть, помогает...

Нет, в целом я чувствую себя неплохо, даже хорошо - все наши игрища происходят днём, самое позднее - вечером. Потом я обязан доставить свою юную любовницу домой - и это правило нерушимо. Поэтому высыпаюсь, и организм держит эту нагрузку. Приятную, конечно, но - нагрузку.

Валентина тоже изменилась внешне, и заметно, пусть пока одному мне, ведь я один вижу её без одежды. Стал спокойнее взгляд. Губки, так восхитительно припухавшие после моих первых поцелуев, кажется, решили остаться такими навсегда, что сделало их моих глазах ещё более невыносимо желанными, тем более, что такие невинные и робкие поначалу, к сегодняшнему дню они в совершенстве овладели уже очень многими, совсем недетскими искусствами...

Не сразу, но я приучил её есть нормально - и не только когда мы в моём доме, так что в меню у нас натур-продукты и никакого фастфуда. Желание подражать мне и моим привычкам пошло девочке на пользу - Валина пухлость понемногу истаяла, и тонкая талия выглядит абсолютно идеальной, особенно по сравнению с заметно развившейся грудью. Молодой девичий организм правильно истолковал новый образ жизни хозяйки, в котором многократный и продолжительный секс преобладает над всеми остальными занятиями. Мои постоянные и, чего греха таить, порой, необузданные ласки тоже внесли свою лепту: Валины груди покрупнели, не говоря уже о сосках, рассосанных до такой степени, что того и гляди молоко пойдёт... Ножки и попка, похудев, стали совершенны настолько, что вызывают у меня неконтролируемое слюноотделение, которое частенько на них же и остаётся, к большому Валиному удовольствию.

И, наконец, средоточие Валентининой женскости тоже вполне откровенно говорит о своей постоянной и, частенько, безжалостной востребованности: два лепесточка, совсем недавно бывшие нежно розовыми, прятавшимися в глубине мягкого окружения, налились гораздо более яркой пигментацией, уплотнились, и нахально торчат наружу даже когда Валя не возбуждена. Но я, вообще-то, почти и не вижу её невозбуждённой... А казавшаяся полгода назад совсем крохотной и девственной звёздочка Валиной попки, теперь выглядит и вовсе недвусмысленно: сильно увеличившаяся, чуть потемневшая, разработанная.

Изменилась и Валина походка: всё чаще замечаю, что она больше не ходит будто под водой, как бы преодолевая некое сопротивление в мучительной попытке выбора - куда же в следующий миг поставить ногу. А когда прямо на моих глазах просыпается другая... Вот тогда всё становится совсем необычно, непредсказуемо и... неуправляемо.

Оглядываясь назад, могу сказать, что с того самого, первого, раза, моя жизнь потихоньку сосредоточилась на этой странной, загадочной девочке. Точнее - женщине, потому что те вещи, которые вытворяет она со мной в постели, очень даже взрослые. И постепенно она начинает всё чаще проявлять инициативу, что сначала меня безмерно радовало, но теперь - начинает тревожить. Нет, я не переживаю (пока) за свою мужскую состоятельность, есть ещё и порох в пороховницах, и ягоды в ягодицах, но... Её превращение становится столь стремительным, что как бы мне не потерять контроль над этим процессом...

Хотя тут уж ничего не поделаешь, Валентина - не моя собственность. Сейчас, с каждым днём, мне всё больше становится понятно чем... или кем закончится эта метаморфоза. Да, из невзрачной куколки уже показалось готовое к спариванию имаго, которое рвётся в полёт в поисках возможности произвести потомство... И, так же, как и имаго, новая она представляется мне существом мистическим, воплощением Валиного бессознательного. Пытаться понять которое мне, если честно, страшновато...

Сначала смутные, на грани понимания, подозрения, к сегодняшнему дню переросли в уверенность: я не знаю, кто такая Валентина. Казалось бы, процесс узнавания, а может - познавания должен идти не так, в другую сторону, сторону умножения моих знаний о ней, её желаниях и стремлениях, но... всё происходит наоборот. И у меня нет объяснения - почему. Я уверен, что она достаточно открыта и не врёт мне - по крайней мере, осознанно. Это факт. Тем более, что наша откровенность и доверие выросли не на голом месте, а из очень чёткого условия, которое я озвучил Вале на второй неделе нашей... нашего романа. Условие простое: малейшая ложь - и до свидания. Я сказал ей об этом совсем не жёстко, наоборот, сразу объяснив вещи, уже давно очевидные для меня. Например, что доверие - самое важное в долгих отношениях. Она, вроде, поняла, особенно после демонстрации последствий, наступающих, если условие нарушить.

Не помню уже толком, о чём она мне тогда соврала... А, помню: что продолжает нормально учиться. Сама же совершенно сосредоточилась на мне и своих новых ощущениях - ну, это было естественно и ожидаемо... Но недопустимо, так что, когда я случайно услышал разговор одногруппниц о Валиных прогулах, действовал решительно. После недельного бойкота, обманщица приползла ко мне в гримёро-раздевалку в слезах, соплях, и чуть ли не на коленях... Конечно же была прощена и обласкана, но с условием - на учёбу не забивать. И не врать мне в дальнейшем.

Тот инцидент показал Валентине, что такие шутки со мной плохи, и с тех пор она старается соблюдать договор. По крайней мере, я в этом уверен. Как когда-то сказал Стравинский, любовь - самый мощный мотиватор из всех известных, и пусть у нас не совсем... любовь, но даже так - работает. Мы, хотя бы, откровенны друг с другом, она уже привыкла делиться со мной своими проблемами и переживаниями, и такие отношения я считаю своим успехом.

К чему всё это: мне более-менее понятно, что происходит в Валиной голове. Мы говорим, и говорим много, особенно после секса, когда Валя (уже она), охваченная нирваной удовлетворения, особенно внушаема и доверчива. Пользуясь этим её состоянием, я нагло транслирую в её мозг разные нужные (на мой взгляд) вещи, которые ещё пригодятся ей в жизни. Ну и получаю реакции на них, в такие моменты - спонтанные и искренние.

Но собирая воедино то, что удалось накопить о ней, я всё отчётливее осознаю, что попытавшись примерить корону (или что там у него было) Пигмалиона, в чём-то крупно просчитался. Отчасти, потому что поздновато в восемнадцать пытаться что-то исправить в характере девочки. Но это-то я понимал с самого начала, да и не ставил целью - исправлять. Хотел лишь дать... что-то новое, чего ей так отчаянно не хватало, и к чему она неосознанно, но жадно тянулась. Однако, то ли я оказался слишком хорошим... учителем, то ли она - слишком способной ученицей, но на сегодняшний день я уже не могу с твёрдой уверенностью сказать, какая из Валентин настоящая... Вот так.

От моего тяжёлого вздоха девочка вздрогнула, крепче прижалась, на миг блеснула зрачками из-под всё так же сомкнутых ресниц, облизнулась, быстро чмокнула меня в сосок, и в следующее мгновение опять засопела...

Но это ненадолго. Сейчас она перезагрузится - именно так я называю этот её крепкий и быстрый сон после секса - и Валиными глазами на меня посмотрит та, другая. Нас ждёт ещё один страстный и бурный раунд. Особенно страстный и особенно бурный, потому что последний на сегодня.

Но пока ещё есть немного времени, я в сотый раз попробую прокрутить перед глазами эту невероятную зиму. Быть может, что-то упущенное мной раньше встанет на своё место, и пазл сложится? Главное, не спешить и идти по порядку, вспоминая мелочи - ведь дьявол скрывается именно в них...

***

Вести машину одной рукой было привычно. Непривычно было держать в другой руке не термокружку с кофе, а горячую Валину ладошку, которая вместо того, чтобы чинно покоиться в моих пальцах, казалось, жила своей собственной жизнью: то вздрагивала, крепче сжимаясь, то наоборот - безвольно и покорно обмякала.

Стоя на светофорах я каждый раз оборачивался, и каждый же раз встречал сияющий Валин взгляд, искрящийся огоньками позднего города и отголосками её оргазмов - и именно так и должна выглядеть удовлетворённая девочка...

Всю дорогу мы молчали. Не знаю о чём думала она, а я разбирался со своими мыслями и желаниями. Нет, я не жалел о том, что случилось сегодня вечером: Валентина оказалась так прекрасна, невинна и горяча, что никакая критика себя была невозможна даже в принципе. И единственное, что не давало мне сейчас покоя - моё нежелание забирать её девственность там, в старой и пыльной гримёрке. Я понимал, что Вале это всё - абсолютно по барабану, она хоть на улице готова мне отдаться, такой силы эмоции захлёстывают её сейчас. Ещё бы, вступила в долгожданную взрослую жизнь, да ещё и не с кем-нибудь, а с любимым педагогом!

О-хо-хо... А вот мне было - не всё равно. Ослеплённый девичьей красотой, я не мог представить себе более неподходящего места для такого торжественного и полного символизма действа... Валя нравилась. Нравилась по-настоящему, и она была, чёрт возьми, достойна принять свой первый в жизни член на белых простынях и при свечах!

Поэтому, ведя машину и тиская нежную ладошку, я ещё и пытался мыслить стратегически, прямо как Гай Юлий... Понятно, что никакой, даже пятизвёздочный отель мне в этом не поможет. С каждой минутой становилось яснее, что если я хочу оказать на Валю влияние, то сначала мне нужно её полное доверие, и только в таком порядке. А значит, надо показать ей, что я принял, впустил её в свою жизнь, что она не какая-то девочка для быстрого перепихона где попало, а человек, который мне нужен. Ведь если я правильно считал её реакции, она одинока. И дома - особенно.

Так что, затормозив на углу знакомого "девятиэтажного" двора, я дёрнул ручник и повернулся к Валентине.

— Милая барышня, скажите: что вы делаете завтра после пар?

Господи, как распахнулась она мне навстречу! Недоверие, изумление, радость и... много такого, чего я не смог бы понять (пока), потому что только учился расшифровывать Валины шифры, находить в них смыслы, и стоял в самом начале этого пути...

С горящими от счастья глазами, она подалась ко мне, да так и замерла, будто не веря в то, что я спросил... И была так прекрасна! Разумеется, это тогда я думал, что она потеряла дар речи от радости, потому и возникла эта пауза. Сегодня я точно знаю: она, скорее всего, лихорадочно соображала, что мне ответить. Сказать что я могу встретиться с ней прямо с утра, понятное дело, не посмела. Но через насколько секунд, запинаясь, пискнула:

— У.. У меня завтра только... две пары... С утра... До двенадцати... - и замерла, по-моему, боясь даже вздохнуть в ожидании моего ответа.

— В таком случае, завтра в двенадцать пятнадцать на нашем месте, за "Пятёрочкой", буду ждать вас с нетерпением!.. - и я не смог отказать себе в последнем, на сегодняшний вечер, угощении... Притянул её, тут же встрепеннувшуюся, горячо откликнувшуюся, раскрывшую губки, впуская мои, и на несколько минут мы выпали из потока времени, сплетаясь, поглощая друг друга...

Пока я, наконец, с огромной неохотой не оторвал то ли её от себя, то ли себя от неё, и, тяжело дыша, удерживая раскрасневшееся личико в ладонях, прошептал:

— Ну всё, беги, а то тебя потеряют, а нам этого не нужно, правда? - она тихонько кивнула, и вдруг, всё так же глядя мне в глаза, тоже шёпотом, ответила:

— Я тебя люблю...

Я среагировал молниеносно: ни один мускул не дрогнул. Не сбилось дыхание. Не изменилось выражение лица. Может, только, глаз дёрнулся, но надеюсь, что в темноте она этого не заметила.

— Об этом мы поговорим завтра, хорошо? У нас будет целый день, просто потерпи!

Она энергично закивала, прижалась, крепко поцеловала меня и, повозившись с ремнём, выскочила из машины. Бегом домчалась до подъезда, у открывшейся двери оглянулась - и пропала из виду...

Ну вот, удалось порадовать девочку надеждой на скорое свидание, а всё потому, что завтра четверг, и это мой единственный выходной.

Мне его жалко, чего уж врать самому себе?! Но я запал на неё - и это тоже было правдой... Запал очень сильно, и предчувствие того, что мне понадобится всё моё самообладание, чтобы не наломать дров, было сродни вызову. Оно будоражило кровь, торопило... И всё, что я мог - это говорить с самим собой, озвучивая свои желания и их последствия, понимая, что если я не просто хочу завести себе молодую и горячую любовницу, а что-то сделать для неё, то спешить нельзя...

Да, с утра успею купить и приготовить всё нужное, а потом заберу Валю и увезу её к себе. Да, я помню поговорку про то, что нельзя делать там, где живёшь. Но так уж получилось, что я всю жизнь плевал на неё, и просто старался относиться ко всем моим женщинам по-человечески, невзирая на их, порой, неспортивное поведение. И то ли они ценили такое отношение, то ли мне везло, но обходилось без последствий. Да, бывало нелегко, но... Оно того стоило. Ведь в самом начале отношений, приведя девушку не куда-нибудь, а в дом, ты как бы говоришь ей о серьёзности своих намерений. Редко какая не оценит этого.

Вот и Валентина должна почувствовать, что у неё появился... как бы второй дом, в котором с ней не будут происходить вещи, которые превратили её в... ту, которую я впервые увидел в зале. Напротив, в этом доме с ней будет происходить только то, чего она сама захочет и чего она не получит больше нигде. Ну, пока не решит покинуть его, естественно. Звать её замуж, или даже просто давать ей понять, что она моя любимая, я не собирался категорически: она молода - вся жизнь впереди, и нельзя привязывать её к мужику, который уже вполне серьёзно планирует свою пенсионную деятельность. Надо выстроить с ней немного иные отношения, и тогда я ещё поборюсь с её кошмарной мамашкой за Валину судьбу!

Преисполненный таких праведных мыслей я и отбыл в направлении дома.

Продолжение следует