Последний приказ

Автор: HistBuff. Сокращенный перевод: Mr. Hyde.

От автора: Эта фантазия об изнасиловании во время войны в XIX веке напрямую вдохновлена ​​фильмом 1955 года под названием «Последний приказ» (The Last Command). Нет абсолютно никаких претензий на какую-либо историческую точность, за исключением того, что мексиканцы захватывают форт Аламо.

Консуэло де Кесада была персонажем, созданным для фильма (актриса Анна-Мария Альбергетти - прим.перев.), и в реальных событиях такой Консуэло не было.

Расистские взгляды, изображенные в этой истории, типичны для того периода, когда рабство все еще было законным в США.

...Когда она в панике бежала, как загнанная в угол курица, она выхватила маленький пистолет, но ее дрожащая рука была слишком нетвердой, и ноги тоже дрожали.

Паузы, которую она сделала, чтобы вытащить пистолет, было достаточно, чтобы мексиканские солдаты бросились и схватили ее! О, Боже! Она была такой приятной на ощупь, даже через платье! И она пахла как рай для этих насмехающихся мужчин с пыльными, потными лицами и загорелой кожей.

Кто-то с легкостью вырвал пистолет из рук Консуэло, в то время как множество мужчин схватили ее и принялись лапать за задницу, бедра, ноги и грудь...

Солдаты теперь откладывали свои еще горячие мушкеты и освобождались от любой ноши, которая была бы ненужной для фиесты, которая вот-вот должна была начаться! Девушки визжали повсюду, когда их находили и вытаскивали из укрытий.

«¡Ven aquí, señorita!» — сказал толстый, уродливый мужчина, украв поцелуй у Консуэло и вызвав у нее тошноту от своего дыхания, от которого несло агуардьенте.

Тот толстый офицер, державший и целовавший Консуэло, приказал мужчинам наклонить ее, а сам начал расстегивать брюки и тут же расстегнул их, выпустив наружу торчащий эрегированный член! Это был первый раз, когда Консуэло де Кесада увидела эту штуку по-настоящему!

В ужасе Консуэло закричала так, что услышала только себя, когда увидела его штуку и заметила, что этот мерзкий человек был капитаном. Как офицер мог так себя вести?!

«Падре! Папа! Папа! Джеймс, ох, Джеймс!» — кричала она, затем причитала и умоляла их отпустить ее, в то время как ухмыляющиеся мексиканцы заставляли ее согнуться и одновременно лапали ее везде, оскорбляя ее достоинство через ее ярко-бордовое платье цвета Tierra Sienna, которое добавляло нотку тепла ее фигуре, напоминающей песочные часы.

Они расстегнули ее пояс и выбросили его. Консуэло де Кесада почувствовала их настойчивость, их безумие! Они собирались изнасиловать ее! Все они! Ничто не могло этому помешать! Она все еще была девственницей в свои без малого девятнадцать лет.

«Неееееет! Пожалуйста! Нееееееоооооо! Я девица! Пожалуйста, НЕТ! НЕ! Аааааааааааааааа! Нееееееаааааа!!! Папа! Папа!... Джеймс! Джеймс..."

Консуэло де Кесада умоляла, умоляла и причитала, возвращаясь к своему родному испанскому языку и тщетно пытаясь отбиться от этих мужчин.

Стая ухмыляющихся мексиканцев называла ее прекрасной молодой сеньоритой и крепко держала за руки и плечи, удерживая в согнутом положении, как и было приказано капитаном, в то время как мужчина стоял прямо за ней, и она чувствовала, как он приподнимает ее бордовое платье вместе с нижней юбкой цвета слоновой кости.

Ее серая кашемировая шаль упала с нее и валялась в пыли, и вскоре по ней топтались возбужденные мексиканцы.

Раздались громкие присвисты, когда Консуэло почувствовала, как легкий бриз коснулся ее голых ягодиц, и поняла, что все эти мексиканцы теперь видят ее попу в форме сердца! Ни один мужчина не видел ее интимных изгибов и ее бутона розы до этого рокового дня. Сквозь горькое чувство потери от осознания того, что Джеймса больше нет, она почувствовала возбуждение и поняла, что она мокрая там внизу.

Консуэло де Кесада чуть не умерла от стыда, когда целый лес мексиканских рук ощупывал ее белоснежные ягодицы и пробегал по всем их изгибам.

Капитану Ботесу де Сан Торо очень понравился вид ягодиц Консуэло... изгибы в форме сердечка с бедрами, пригодными для деторождения, и вся эта полнота, которую техасское солнце делало яркой и грубой!

Ее зад был белым и безупречным, очень приятно широким на фоне ее тонкой талии...

Капитан Ботез увидел непристойный треск средней тени, который подчеркнул, насколько она была невероятно мягкой и бледной. Видеть это было так сюрреалистично! Он, должно быть, спит!

Пока издевающиеся солдаты удерживали ее в согнутом положении, готовую к траху, вид ее ног и ступней придал последний штрих его почти болезненной эрекции.

Капитан Ботес де Сан Торо настойчиво толкался в ее видимый вход, в то время как солдаты держали ее туловище горизонтально и вежливо подбадривали своего капитана.

Консуэло де Кесада закричала от ярости!

“ААААААА! НЕЕЕЕТ!!! НЕТ..."

Консуэло причитала и умоляла! Этого не может быть! Все храбрые янки погибли, пытаясь защитить ее. Может быть, Джеймс погиб из-за нее!

С первобытным рычанием чистого восторга капитан Ботез врезался в Консуэло, очень быстро, обнаружив, что ее вход на удивление мокрый и скользКий. Он поддался! Он зарычал от радости, когда понял, что вошел внутрь нее до самого основания!

Консуэло закричала в агонии!

«ААААААААААААААААААААААААА! НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ-АААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА... Неееееееоооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооооаааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааааа--, - - Прекрати это, ублюдок... Ублюдки!

Толстый капитан схватил ее за тонкую талию, наслаждаясь пронзительными криками, и стал насиловать Консуэло, стоя позади, слегка расставив ноги, чтобы брать ее под нужным углом, для собственного удовольствия.

Ему было плевать на нее, но ему нравилось, как она кричала и скулила, когда он насиловал ее сзади! Сегодня был прекрасный день для нее, чтобы потерять свою честь!

«¡Oh Dios! ¡Oh Dios! ¡Oh Dios!» — пробормотал он, долбя Консуэло и ударяясь, словно хрюкающий бабуин, о ее белые ягодицы, насилуя девушку в задранном кверху темно-бордовом платье и придерживая ее за ее чудесно гибкую талию!

Изнасилованная и лишенная девственности среди издевающихся мексиканцев, сеньорита продолжала кричать и причитать, ее влагалище горело, она испытывала сильную боль, пока толстый капитан разрывал ее изнутри, овладеавая ею на всю глубину; он отнял у нее то, что она намеревалась отдать полковнику Боуи в их первую брачную ночь, которой так и не суждено было состояться.

Целая стая ухмыляющихся солдат, теперь уже без киверов, собралась вокруг Консуэло де Кесады. Они с огромным удовольствием наблюдали, как ее насилуют, пока полностью одетую, с задранным подолом и нижней юбкой, обнажающими ее зад и важнейшую часть - кунку.

«Давайте разденем ее догола!» — крикнул капрал.

«Да, догола! ¡Desnuda! ¡Desnuda!» - крикнул солдат.

Вскоре солдаты уже скандировали: «¡Desnuda! ¡Desnuda!»

«¡Desnuda!»

Толстый капитан продолжал долбить Консуэло де Кесаду сзади, хрюкая и тяжело дыша, а густые потоки слюней текли из его широко открытого рта, когда он насиловал ее с непостижимым наслаждением!

Это было даже лучше, чем он думал. Его мощная эрекция восхитительно росла еще больше внутри сеньориты.

Пузатому капитану нравилось, как она причитала и скулила под его безудержными вторжениями!

Она продолжала звать мужчину по имени Джеймс. Ему было все равно. Он наслаждался ее черными волосами и наблюдал, как девственная белизна ее задницы постоянно сталкивалась с ним! Насиловать ее было так приятно!

Сержант с густой бородой, массивный, как медведь, стоял над ней и ножом разрезал платье Консуэло от затылка до поясницы, в то время как издевательски настроенные солдаты удерживали ее за руки, щупали ее, трогали ее черные как смоль волосы, ее задницу!

Они держали ее в согнутом положении, ее прекрасное лицо было обращено вниз, в то время как пыхтящий и отдувающийся капитан получал удовольствие, глядя на нее безумными от недоверия глазами на его жирном, оливкового цвета лице.

Капитан-конкистадор, чей жир трясся под форменным мундиром, а нитки на его эполетах колыхались в такт его безумному пылу, увеличил темп своих ударов, превратив их в шквал абсолютного безумия, когда он дошел до предела.

Белая задница Консуэло продолжала яростно колыхаться под ним, пока он торопливо завершал ее светское знакомство с победоносными мексиканцами.

Он рванулся вперед, его лицо ухмылялось, как у демона! Все его существо содрогнулось! С восторгом, который он никогда не считал возможным, он взорвался и бесстыдно кончил внутрь рыдающей Консуэло! Среди глумящихся и свистящих солдат...

Толстый капитан закричал от счастья!

“AAA AAAРРРРХХХХ!!! O Dios!!!”

Его член зажил собственной жизнью, когда из него вырвались многочисленные струи спермы, и мощный поток проник в разорванную девственную плеву Консуэло и попал в ее матку, и капитан Ботес почувствовал, как его ноги подкашиваются.

Пока Консуэло осознавала, что только что приняла в себя всю порцию спермы этого отвратительного мужчины, и пронзительно завыла, бородатый сержант, который разрезал ее одежду на спине, расстегнул темно-бордовое платье Консуэло на ее корсете цвета слоновой кости!

Затем он быстро перерезал задние шнурки корсета своим острым ножом, в то время как высокий первый сержант с суровым лицом и густыми черными усами занял место капитана...

Первый сержант стоял позади Консуэло и наслаждался ощущением, когда его член цвета мокко касался голой задницы сеньриты де Кесада. У него была темная кожа, поскольку он был туземной крови. Он был скорее коричневым, чем оливковым.

Вскоре этот сержант, похожий на смертельно опасного разбойника, насиловал благородную сеньориту, словно мексиканский жеребец, широко расставив ноги позади согнутой девушки, в то время как другой сержант торопливо сорвал с нее и выбросил корсет, и жадно обнажил ее белоснежный зад, разорвав нижнюю юбку!

Шррррррррр... Звук рвущегося полотна был музыкой для мексиканцев.

Военным нравился невероятный контраст ее чистой кожи с черными волосами.

Консуэло, только что изнасилованная, в наполовину разорванным платье, чувствовала смятение, боль, бездонный стыд, но и нотки нежеланного удовольствия, пока этот высокий мексиканец продолжал колотить ее в тишине, только громко хрюкая. Она чувствовала его руки на своей талии; у него была властная хватка, и он, казалось, не стыдился того, что делал с ней.

Он потряс ее до глубины души под оглушительные насмешки и свист разгоряченных солдат.

Это было жестокое, первобытное изнасилование, в котором сержант, похожий на бандита, наслаждался кункой Консуэло, широко открыв рот и пуская пенящуюся слюну по подбородку, пока он опустошал ее и чувствовал быстрый прилив наслаждения.

Ее талия казалась такой гибкой под его руками! У нее была самая прекрасная задница, которую он когда-либо видел. Ему нравилось шлепать эту яркую плоть о себя, наслаждаясь бездонным удовольствием! Он быстро насиловал благородную сеньориту после тяжелой битвы, прямо на месте! Среди пыли и пронзительных криков женщин-янки, которых тоже насиловали.

Жалобные стоны агонизирующих мужчин встретились с принужденными всхлипами и стонами Консуэло.

Молодое тело Консуэло теперь заставляло ее стонать, поскольку оно быстро приспосабливалось к сотрясающим атакам и наполняло ее женственность соками.

Ее иссиня-черная копна длинных волос, теперь распущенных и свободно струящихся, продолжала подпрыгивать, пока она чувствовала, как все эти вражеские руки скользят по ее прядям; похоже, им действительно нравились ее волосы. Она закрыла глаза, красные от слез, и попыталась представить, что в нее пихает Джеймс. Он был мертв!

"Джеймс! О, Джеймс... Аааааааааа! Нееет! Аааа-ааааааа, Джеймс... Ааа-хааа... аааааа, аааа, ааааааааааааа! АААА, ох, ох, ох... — стонала она.

Этот зверь вошел в нее, извергаясь, как вулкан, и. затопив ее горячей порцией семени, громко застонал от абсолютного удовлетворения. Она была так хороша для траха! Какой приз за взятие Форта Аламо! Столько его друзей лежали мертвыми в грязи. Ей пришлось заплатить за это!

Усатый сержант вытащил из нее член и выпустил последний заряд семени, который приземлился прямо на белоснежную задницу Консуэло!

Он с абсолютным восторгом наблюдал за последовавшей сценой, не застегивая брюки.

Солдаты теперь окончательно снимали с нее порезанное и разорванное платье. Все обрывки ее нижней юбки были сорваны с ее ярко-белого торса и выброшены. Они с огромным удовольствием слышали звуки рвущейся ткани, пока она продолжала кричать и умолять их остановиться...

Они все улыбались и смеялись, называя ее милой шлюшкой. Они раздевали Консуэло де Кесаду!

Мексиканцы сорвали то, что осталось от ее нижней юбки. Они выбросили эти лохмотья, оставив ее голой, если не считать ее кожаных туфель по щиколотку.

Обнаженная, среди всех этих ухмыляющихся ничтожных солдафонов, среди рядовых, Консуэло де Кесада причитала и кричала, чувствуя такое унижение, какое, как она думала, никогда невозможно было испытать.

Они свистели и улюлюкали, наслаждаясь видом Консуэло де Кесада в обнаженном виде! Благородная сеньорита! Она затопила их глаза ослепительной грацией своего белого зада и утонченными линиями своих ног.

Празднующие мексиканцы заставили ее стоять среди них в кожаных туфлях, держали ее и лапали, грубо целуя ее повсюду!

Полная и упругая грудь Консуэло поразила всех стоявших рядом мужчин, как нечто, чего они никогда не думали увидеть.

Они набросились на нее. Они жадно ласкали, мяли и всячески играли с ее грудью.

Многие из них помнили, как видели ее издалека, когда она стояла на вершине этой белой стены. Теперь они не могли поверить, что они касаются и целуют великолепие ее молочных холмов и ее винно-коричневых сосков! Благородная сеньорита...

Она была великолепна, и они все собирались насиловать ее снова, снова и снова.

С ужасом Консуэло увидела полуголую миссис Дикинсон в распахнутом синем платье и с колышущимися сиськами, сотрясающимися под яростными ударами молодого солдата, который улыбался светловолосой вдове и хрюкал, как больной медведь, нанося ей сильнейшие удары.

Он вторгался между ног миссис Дикинсон, которые были широко разведены и слишком хорошо видны из-под платья и нижней юбки, задранных до талии.

Консуэло наблюдала, не в силах отвести взгляд; ее возбуждали оливковые ягодицы насильника между бледными ногами миссис Дикинсон.

Миссис Дикинсон молча терпела изнасилование, тихо всхлипывая, пока ее голова продолжала подпрыгивать на земле, а ее длинные золотистые волосы теперь были распущены и образовывали одеяло ярких волн под ее покачивающейся головой.

Еще одна девушка разрывала воздух своими жалобными воплями...

«Аааааааа! Пожалуйста! Нееет! Нееееееееее-аааааааааааааа!

Это была Энн! Энн Блайт, дочь усопшего капитана Блайта. Она была младшей дочерью! Они не посмеют! Да, посмеют! Это была война! Война, бездна, где происходят самые злые деяния человечества.

Консуэло видела ее лишь мельком, так как она находилась глубоко в толпе нетерпеливо ожидающих мужчин, из которых одни прижимали ее к земле, другие мастурбировали.

У Консуэло не было времени думать о других. Многочисленный круг мексиканцев вокруг нее свистел и издевался, когда они созерцали или трогали, целовали и облизывали оскверненную красоту ее сисек, ее задницы, ее ног... ее лица и волос...

Мексиканцы в форме хлопали в ладоши и продолжали называть ее «благородной сеньоритой», наслаждаясь ее обнаженными прелестями, не в силах поверить, насколько она на самом деле прекрасна в обнаженном виде.

Молодой мальчик-горнист лихорадочно расстегивал ее туфли, пока они прижимали Консуэло спиной к тому же самому артиллерийскому орудию, которое стреляло картечью, когда они впервые атаковали внутреннюю часть форта.

Консуэло почувствовала голой спиной еще теплую сталь пушки.

Мальчик-горнист закончил снимать с нее туфли; он стал трогать и ласкать ее ноги, так, как ему нравилось. Консуэло посмотрела на него и была поражена тем, что он был очень, очень молод, без бороды и с лицом ангела...

Но затем тот же сержант, который разрезал шнурки ее корсета, грубо отбросил мальчика в сторону.

Он спустил свои серые форменные брюки, и Консуэло увидела, какой он большой! Он был таким толстым и широкоплечим, с жирным коричневым лицом, животом, пьющего текилу, и невероятно большим членом, который он держал, показывая его Консуэло, ухмыляясь из глубины своей густой, черной как смоль бороды.

«Неееет! Неееет, неееет! НЕЕЕЕТ, НЕЕЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ, НЕТ! Джеймс! Джеймс, ааах, Джеймс, аааах-ааа аааа, Джеймс...»

Консуэло кричала, причитала и умоляла, пока издевательски настроенные солдаты удерживали ее за конечности и наслаждались ее красотой, прижимая ее к этому, безмолвному уже, стволу.

Мексиканцы широко раздвинули ей ноги, и у всех случилась яростная эрекция, когда они увидели темный треугольник черных волос между ее бледных ног — о, Диос! Какая сладкая манда у такой прекрасной сеньориты!

Так прекрасны были ноги Консуэло и ее изящные ступни! О, как чудесно было видеть ее босой! Победа досталась им с таким сладким призом!

Крепкий, чернобородый сержант протиснулся между ее ног и наклонился.

Среди диких насмешек, среди солдат, восклицавших: «Да здравствует республика!», сержант целовал и сосал сиськи Консуэло, самые великолепные, какие он когда-либо видел, а затем и лизнул ее в щеку, она с отвращением отвернулась, и тучный мексиканец ощутил шелковистую прядь ее волос на своем загорелом лице.

Он улыбнулся, весь потный под палящим солнцем. Момент был бесценным.

Затем он вставил свой член в залитую спермой киску Консуэло и погрузился в рай, представляя проникновение своей плоти в ее прекрасную манду с черными волосами.

«АААААА..."

Наполненная его пульсирующим кинжалом, ее киска растянулась, Консуэло вскрикнула и поморщилась от боли, ее красивое лицо внезапно исказилось и стало выглядеть так, словно она только что проглотила дюжину горьких лимонов, когда он начал наносить ей неустанный шквал глубоких, прочувствованных ударов.

Было так приятно смотреть на ее сиськи, покачивающиеся вместе с ее покачивающейся головой, с ее длинными черными волосами, теперь распущенными и трясущимися темными волнами! Она стоила того, чтобы ее раздеть!

Крепкий сержант нашел ее шелковистые бедра и обхватил ее ягодицы для дополнительного рычага, удерживая ее крепко и высоко, чувствуя, как его руки и пальцы погружаются в мягкость ее попы, когда он проникает глубже в нее.

Толстый мексиканский сержант насиловал ее, уткнувшись лицом в сюрреалистическую картину ее колышущихся сисек, насилуя Консуэло де Кесаду прямо на этой черной пушке, в безумном танце, который ознаменовал лишение ее девственности под ярким солнцем Техаса.

Ему нравилось, как она подпрыгивала, демонстрируя свои ярко-белые сиськи, ее винно-коричневые соски, с идеальными кружочками ее контрастных ореолов, на которых виднелись едва заметные пупырышки.

***

Генерал Санта-Анна стоял рядом, ничего не говоря, ничего не делая. Он пил глотки из бутылки текилы и с большим удовольствием наблюдал, как этот толстый сержант продолжал ее колотить, хрюкая, как спаривающийся медведь, когда он насиловал ее среди толпы мексиканских солдат, прижатую спиной к этой мертвой безмолвной пушке после штурма.

Отец Консуэло еще дышал. Тяжело раненый мужчина не избежал ужасной сцены! Он желал, чтобы она умерла.

Ее любимая дочь... Групповое изнасилование, прижатой спиной к этому артиллерийскому орудию, стонающей под этим грубым сержантом, а ее аристократические ноги были вынуждены касаться бортов его зеленовато-голубой формы.

Чернобородый сержант насиловал Консуэло, широко открыв рот, неистово трахал ее, усиливая толчки, не сдерживаясь, пока ее чудесные белые сиськи тряслись во всей красе под этим суровым техасским солнцем!

Он дернулся внутри сеньориты, которая горько причитала и плакала, ее лицо исказилось от боли и стыда, когда ее взгляд встретился со взглядом отца, и она поняла, что он все еще жив.

Она громко кричала в объятиях зверя...

«АААААА-АААААААА-ААА-АААааааааааа... рррхххаааа-хааа—ххаааааа-ааааааааа...! Нееееееееееее! АААААААААААААААААААА...»

«¡Mi hija!¡Mi querida hija!» — выдохнул смертельно раненый отец, устыдившись своей полуэрекции, возникшей при виде дикой демонстрации ее колышущихся грудей под этим толстым мужчиной и ее блестящих ног на фоне этой ненавистной формы.

Затем сержант рванулся вперед и, словно сломанный автомат, принялся неистово колотить обнаженную сеньориту.

Время остановилось. Чернобородый мексиканец выкрикнул патриотический боевой клич, блаженно опустошая свои запасы семени внутрь Консуэло де Кесада...

«Да здравствует республика! AAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAAРРРРГХХХХ ¡Oh, Dios!”

Консуэло умерла морально, на глазах у своего отца, когда он залил ее своей горячей грязью.

Этот мужчина-медведь, тяжело дыша и обильно потея, вытащил член и стал наблюдать, как его собственное семя капает из ее темноволосой кунки.

Генерал Санта-Анна отхлебнул текилы, наблюдая за немыслимой сценой. Ему это нравилось! Он заметил, что ее отец все еще дышит и смотрит на свою изнасилованную дочь. Это научит его не выступать против Республики Мексики!

Консуэло увидела генерала, который просто стоял рядом и пил свою текилу. Она была в шоке! Почему он не приказал своим людям остановиться?! Разве у него не было чести?!

«¡Viva la Republica!» кричали несколько солдат.

«Да здравствует республика!»

Патриотически настроенные солдаты кричали, а некоторые раздевались догола, созерцая Консуэло де Кесада в ее обнаженном великолепии.

Ее груди были полными и слегка заостренными; ее коричневатые соски смотрели на них, создавая как раз нужное количество тени, подчеркивающей их наполненное солнечным светом великолепие!

Бледные груди Консуэло уже распухли от вынужденного удовольствия, которое она испытала в объятиях этого толстого волосатого сержанта, а также от удовольствия, которое она стыдилась, чувствуя на своей груди все эти мексиканские взгляды.

Груди Консуэло чудесным образом подчеркивали естественную стройность ее фигуры и словно говорили: «Вот как мы выглядим! Разве вы не знали? Теперь знаете!»

Она с ужасом поняла, что отец смотрит на нее... на ее бюст! И это накрыло ее волнами безнравственного возбуждения.

Мексиканцы продолжали жадно сосать, лизать и целовать каждый дюйм ее тела, напоминая стаю язычников, осквернявших католическую сеньориту. Они забыли свою собственную религию.

Консуэло де Кесада вспомнила, как ощущались ее сиськи в корсете, когда она стояла на стене и смотрела на тех же солдат. И что бы она ни делала, ее тело теперь вырывало из себя стоны, пока ее грудь и все остальное получали все их горячее внимание. Они ласкали и целовали ее везде.

Часовня наполнилась пронзительными криками девушек, подвергавшихся массовому насилию.

Десять из пятнадцати мексиканцев дали залп из мушкетов в голубое небо, празднуя взятие Форта Аламо. Павший форт теперь был заполнен хрюканьем победителей, получающих свою добычу в виде женщин, которые терпели оргию изнасилований, либо в молчаливом отчаянии, либо громко крича в голубое небо Техаса.

Пока ее трогали под оглушительные крики и свист, Консуэло де Кесада чувствовала на своей обнаженной, падшей грации взгляд умирающего отца.

Она слышала пронзительные крики Энн Блайт, которую снова и снова насиловали, затерянную среди стаи этих животных, и ей стало так горько жаль молодую девушку.

Генерал смотрел на сцену и улыбался. Он потерял так много людей в атаке, но это того стоило. Она того стоила.

Все еще держа в руках бутылку текилы, он подошел к Консуэло и расстегнул брюки, а солдаты почтительно расступились перед своим генералом в треуголке.

Генерал Антонио Лопес де Санта-Анна ухмыльнулся, увидев, что сеньор Де Кесада все еще дышит и смотрит на свою дочь.

Теперь он собирался изнасиловать Консуэло де Кесада на глазах у ее отца. Судьба даровала ему удовлетворение.

Генерал Антонио Лопес де Санта-Анна спокойно подошел к Консуэло де Кесада, которую улыбающиеся солдаты держали спиной на последней оборонительной пушке, которая теперь молчала.

Она лежала наклонно, скрестив свои прекрасные ноги, и ее пышный треугольник черных волос развлекал мужчин.

Ее великолепные сиськи, залитые солнечным светом, высоко торчали на ее изогнутом торсе, пока измученная сеньорита слабо боролась с мужчинами, которые удерживали ее лодыжки и запястья, она сжимала очаровательные маленькие кулачки в бессильной ярости по обе стороны головы, ее растрепанные волосы струились по плечам и на пушку волнами и прядями темного шелка, которые нежно ласкал техасский ветер.

Генералу Санта-Анна нравились соблазнительные линии ее полусогнутых ног и волосатый треугольник ее кунки, теперь заполненной спермой.

Мексиканские солдаты успешно атаковали и захватили Форт Аламо, и теперь наступили неописуемые последствия, которые происходили почти во всех случаях с самого начала времен — немедленное и систематическое изнасилование женщин противника.

Консуэло де Кесада так гордо и дерзко стояла наверху стены перед финальным штурмом. Генерал Санта-Анна сам видел ее в свою подзорную трубу издалека. Он впервые встретил ее, когда она была еще цветущей девой несколько лет назад в Сан-Антонио, и он мог видеть, что ее молочные холмы действительно расцвели в самый прекрасный бюст, который он мог себе представить. Но больше всего ему нравилось выражение ее лица, когда он смотрел на нее в свою подзорную трубу.

Когда она стояла на стене, она знала, что произойдет, и что-то внутри нее тайно желало этого.

Те сиськи, что тогда гордо стояли, защищенные корсетом... Теперь они были холмами белой плоти, со свободно двигающимися кончиками коричневатого оттенка, все их великолепие было грубо выставлено напоказ в их первобытной красоте... под ярким солнцем Аламо. Ее насиловали солдаты на остывшей пушке...

Солдаты, стоявшие рядом и державшие ее, раздвинув ноги для своего генерала, все еще ощупывали и ласкали эти чудесные сиськи, ради завоевания которых они рисковали своими жизнями, в то время как другие девушки и женщины-янки теперь визжали и хныкали, голые среди десятков мексиканцев в форме, в то время как трупы их мужей и отцов были еще теплыми.

Миссис Дикинсон теперь была голая, словно Ева, в обрывках синего платья, валяющихся на земле. Она стояла на четвереньках, скользя лицом по той же самой земле, в то время как крепко сбитый мексиканец, не сняв кивер, находился в пылком акте совокупления с ней сзади.

Стоя на коленях, ухмыляющийся мужчина наносил глубокие удары внутрь блондинки, соблазнительной вдовы, держа и лаская ее бесценные ягодицы, того тонкого золотистого оттенка, который был характерен для блондинок.

У миссис Дикинсон была кремово-белая кожа, а ее фигура выглядела молодой, особенно теперь, когда ее ноги были выставлены напоказ.

Мужчина, насилующий ее, держал в руках ее задницу, и радостно продолжал свои удары, сохраняя ровный ритм и наслаждаясь ее хныканьем, в то время как несколько солдат смотрели, как миссис Дикинсон продолжала стоически переносить наказание, просто поскуливая от естественного процесса коитуса. Это очень впечатлило генерала.

Солдат наклонился, похлопал миссис Дикинсон по ягодицам, вылил на них немного агуардьенте и рассмеялся.

Солдат, который ее трахал, дернулся и вытащил из нее. Он выпустил обильную струю спермы, которая приземлилась на округлую задницу и украсила ее изгибы блеском мексиканского семени.

Консуэло увидела это, и ей стало любопытно узнать, каково это — когда мексиканские солдаты эякулируют на нее. Она чувствовала себя особенно возбужденной от мысли о том, что эта сперма попадет ей на лицо и сиськи. Если быть предельно честной с собой, темный уголок ее разума уже думал о вещах такого рода, когда она смотрела вниз на наступающий полк перед тем роковым нападением.

Смеясь, мужчина массировал ягодицы миссис Дикинсон и размазывал по ним сперму, говоря, что это приятно и подобает порядочной леди.

Генерал Санта-Анна теперь стоял над Консуэло с бутылкой текилы в руке, пока толстый капитан официально отдавал ему честь, ухмыляясь и не сводя глаз с обнаженной сеньориты.

Консуэло де Кесада устало подняла голову, ее шея ныла от постоянных покачиваний, и она увидела, как Санта-Анна улыбается ей сверху вниз, его свиные глазки словно пожирали ее оскверненную красоту.

«Ваше превосходительство, должно быть, очень горды!» — выругалась Консуэло.

На ее красивом лице нахмурились брови, хотя и очень тонкие и изящные, в противоположность пышному коврику волос между ее чрезвычайно бледных бедер, плавно переходившими в тонкую талию, на которой теперь виднелись темные синяки там, где мужчины жестоко держали ее, насилуя.

«О, миледи... Вы должны знать, что я всегда горжусь тем, что следую военным традициям», — ответил генерал Санта-Анна мягким тоном и бросил на беспомощную сеньориту очень насмешливый взгляд.

На заднем плане какая-то девушка разорвала воздух пронзительным и оглушительным криком. Консуэло узнала голос Энн Блит.

«Возьми ее глубоко в жопку, Педро! Да! Да, именно так!» — услышала Консуэло на своем родном мексиканском испанском.

Юная дева издала еще один крик агонии среди ликующих солдат, собравшихся вокруг нее. Все это время ее отец лежал мертвым во внешнем форте.

Они содомизировали Энн. Консуэло не могла в это поверить!

«Позор вам, генерал! Чтобы вы сгнили в аду вместе с исчадиями Преисподней!» — выплюнула Консуэло в его сторону, но он был слишком далеко, и ухмыльнулся.

«О, успокойтесь, сеньорита! Как я уже говорил, я горжусь тем, что соблюдаю все военные традиции, и могу вас заверить, что со всеми маленькими девочками обращаются с максимальной заботой, но все девушки и все сеньориты подпадают под неписаный закон войны!» — ответил генерал на членораздельном английском, чтобы еще больше унизить Консуэло, чей отец воевал на стороне янки.

«Вы носите эту богатую форму, генерал, но вы всего лишь подлый разбойник!»

Не обращая внимания на пылкие слова Консуэло, генерал Санта-Анна сбросил с себя треуголку, показав ей свои темные волосы, которые оставались черными в его сорок с небольшим, а затем набросился на нее, как алчный пират, охваченный вожделением к колониально-белым сиськам сеньориты!

«Не-е-ет! Не-е-ет, не трогай меня, грязная свинья!»

Консуэло плюнула в него, а он лишь улыбнулся и опустил лицо между теми прекрасными холмами, которые он угадал сквозь ее платье и корсет и которые так горячо желал, когда смотрел на нее в подзорную трубу перед нападением.

Он наполнил свои ноздри ее юным ароматом. Она была опьяняющей! Затем он взял свою бутылку и щедро пролил текилу на груди Консуэло!

И он начал облизывать их, пробуя на вкус текилу, смешанную с ее девичьим вкусом и запахом!

Консуэло извивалась и ругалась, а солдаты с оливковыми лицами, державшие ее, смеялись от души, пока их генерал брал один из ее сосков в рот и ласкал языком крошечную текстуру розового бутона этой сеньориты. Он узнал, что у Консуэло де Кесада были коричневатые соски и едва заметные пупырышки на аккуратных, идеально круглых ореолах.

Консуэло кричала и визжала, как будто ее за сосок укусила ядовитая гремучая змея! Но с другой стороны, в ее груди начало распространяться тепло и удовольствие.

Пока генерал с наслаждением сосал ее левый сосок, он обхватил другую грудь и нежно надавил на нее, образовав конус шелковистой пасты в своей загорелой руке. Он держал ее и чувствовал, как она поддается его нежному захвату. Ему нравилась контрастная молочная белизна этих сисек, которые он теперь видел так близко!

«Ах, Консуэло! У тебя большая власть над моими людьми! Если бы я не позволил им трогать тебя, они бы все равно взбунтовались и изнасиловали тебя! Я вряд ли могу их винить», — сказал генерал по-английски.

Консуэло злилась на себя, но она была бессильна остановить волны удовольствия, которые теперь овладели всем ее телом, и она поймала себя на мысли, что хочет, чтобы он начал целовать ее живот и пошел ниже.

Она снова стала мокрой! И это в то время, когда Джеймс лежал мертвым, а его кровь еще была теплой!

Консуэло стало так стыдно! Она так виновата! Как она могла наслаждаться этим!? Это было бесчестно с ее стороны!

«Аааах, нееееет! НЕТ! НЕТ! Грязная свинья! Разбойник! Пират!» — огрызнулась Консуэло, но каждый раз, когда она ругалась или кричала, ее вынужденное удовольствие росло внутри нее и достигало нового уровня блудливого унижения.

Консуэло де Кесада теперь была шлюхой для всего полка, игрушкой, с которой можно было делать все, что угодно, и эта мысль вызывала соки дикого возбуждения в ее женственности. Она обнаружила, бунтуя против себя, что это было нечестиво эротично!

«Да, bonita señorita! Да! Теперь ты щлюха для меня и всей бригады! Ты и каждая янки-сеньорита в этих стенах!» — насмехался над ней генерал Санта-Анна.

Говоря это, он опустился ниже и лизнул нижнюю часть божественной груди Консуэло!

Она была такой восхитительной на вкус! Это было то самое место, где тени изящно подчеркивали благородные формы ее статного бюста. Но она не была мрамором; она была плотью, которая легко поддавалась мужскому прикосновению, и она была гораздо более изящной, чем статуя Пигмалиона, которая когда-то ожила, чтобы подарить любовь своему создателю.

«Ты, дьявол! Грязный дьявол! Нет! Нет! Не надо! Пожалуйста, нет! Прекрати это! Нет!»

Консуэло продолжала ругаться на Генерала, который теперь облизывал и целовал ее пупок и живот, все так же грациозно, как и все остальное. Старая акула обладала сверхъестественной способностью выводить и понимать ее самые тайные желания.

Она чувствовала, что он знает: каждый раз, когда она ругается и протестует, она на самом деле возбуждается.

Чувствуя, как его яростная эрекция с силой упирается в переднюю часть брюк, генерал Санта-Анна спустился ниже и позволил своему языку пометить свою территорию слюной прямо до ее пупка, а затем еще ниже, до самой копны пышных волос на кунке Консуэло, которые соответствовали ее аристократической прическе цвета воронова крыла, теперь распущенной и свободной под техасским ветром, когда она стонала, как мексиканская шлюха.

Когда генерал начал целовать ее лобок, Консуэло де Кесада взорвалась серией громких пронзительных стонов и закричала: "НЕЕ..!"

Это подвело ее к самому краю нового оргазма, когда генерал погрузил свой язык в ее вход и ощущая отвратительный вкус спермы от предыдущих изнасилований.

Он искусно делал Консуэло куннилингус, пока она стонала, умоляла и кричала среди ухмыляющихся мексиканцев, которые неуклонно прижимали ее к пушке.

Ее взгляд переместился на то место, где лежал ее отец с пулей в животе. Она почувствовала его взгляд на себе! Она инстинктивно это знала. Он все еще был жив. Живой и наблюдающий.

Она почувствовала, как внутри нее вращается язык генерала, в то время как тот самый толстый сержант, который ранее изнасиловал ее, теперь пролил немного текилы на ее сиськи и начал сосать ее груди!

Консуэло издала еще один оглушительный крик: "НННЕЕЕ.."

Сделав это, она мощно кончила, ее сиськи набухли под густой бородой сержанта, который сосал их и прижимал свое широкое лицо к ее грудям, которые поддавались под его медвежьей мужественностью.

Генерал Санта-Анна залил подбородок и рот соками Консуэло в объятиях насильников.

«Сейчас, сеньорита! Сейчас!!!» — сказал Санта-Анна, быстро расстегивая свои брюки цвета слоновой кости под темно-синим мундиром, украшенным генеральскими эполетами и большим количеством золота по низу рукавов, а также там, где были застегнуты пуговицы.

Генерал выпустил наружу свой торчащий член, жилистый, теплого оливкового цвета, с необрезанной, очень католической головкой, которая, казалось, была специально создана для того, чтобы врезаться в мокрую пизду Консуэло.

«НЕЕЕЕТ! Генерал! Нееет! Подумайте о своей чести! Нееет, пожалуйста...» — взвизгнула Консуэло, продолжая свою сексуальную капитуляцию, когда мужчина старше схватил ее за ноги и гладил эту чудесную шелковистую кожу, украшавшую ее соблазнительные линии.

Он поднял ее ноги и, схватив за лодыжки, поднес ступни Консуэло прямо к своему лицу, поцеловал ее пальцы и провел чувствительной кожей ее лилейно-белой ступни по своему загорелому лицу, наслаждаясь ее чистой девичьей сущностью, одновременно облизывая эти изящные ступни и впитывая весь их чудесный вкус.

Генерал Санта-Анна обожал ножки сеньориты. Он планировал сделать это с того момента, как заметил и узнал Консуэло в подзорную трубу, когда она стояла рядом со своим отцом.

Его люди и крепкий сержант держали ее для него, ее ноги были подняты прямо и почти вертикально, с того места, где ее спина украшала эту темную пушку. Большинство солдат, удерживающих ее, испытывали нечестивую яростную эрекцию, поскольку они наслаждались ее запахом и красотой, и они знали своего генерала. Когда он закончит, он позволит им насиловать ее столько, сколько они хотят, в течение всего оставшегося дня. Солдаты боготворили его, но теперь они боготворили Консуэло еще больше.

«Сейчас, сеньорита, сейчас!!!» - повторил Санта-Анна.

Держа ноги Консуэло у своего лица, генерал Санта-Анна проник в благородную сеньориту и почувствовал ее влагалище, плотно сжимавшее его растущий член.

И он начал с наслаждением насиловать Консуэло де Кесаду, прижатую спиной к пушке, наклонившись над ней и схватив за талию, наблюдая за бледностью ее набухших сисек.

Ее коричневатые соски танцевали в тишине, то, что они были видны под ярким солнцем, красноречиво говорило о том, что происходило.

Его люди ухмылялись и крепко удерживали ее.

Консуэло сжимала кулаки над головой со струящимися темными волосами, пока генерал получал удовольствие. Это было бесценно. Наконец-то добиться своего, после всех этих лет. Наконец-то!

Он подбросил ее, подняв ноги и положив лодыжки на свои золотые эполеты. Консуэло стонала и скулила, как шлюха в борделе Сан-Антонио.

Она внезапно выгнула спину, подперев свои колышущиеся груди, и снова достигла оргазма, закричав: «Нееет!»

Генерал не смог сдержать быстро нахлынувшее внутри него блаженство.

Он издал серию громких хрюкающих звуков и громко зарычал, наслаждаясь жаром своего последнего взрыва.

Его член вырвался наружу мощным выбросом: один за другим потоки горячей спермы глубоко проникли в Консуэло и оплодотворили ее, что грозило позорной беременностью.

«Аааах, Консуэло... ¡Gracias! ¡Gracias, bonita señorita!» — насмехался над ней генерал Санта-Анна, выходя из ее волосатой кунки, и глядя на нее сверху вниз, в полной мере наслаждаясь ее унижением.

Консуэло горько плакала, отвернувшись от распростертой фигуры отца.

Генерал Санта-Анна посмотрел на сеньора Де Кесаду и улыбнулся, увидев, что мужчина все еще жив и дышит.

«Сеньор де Кесада! Мне очень жаль! Ваша дочь слишком красива, и я не смог удержаться!»

Сеньор де Кесада ругался на генерала, как мог, насколько позволяло его предсмертное состояние. Он испытывал сильную боль. Толстый капитан выстрелил ему прямо в низ живота, и его кишки теперь мучили его, все сильнее и сильнее.

Он истекал кровью на этой грязи в центре Техаса, но судьба отказалась дать ему быструю смерть. Он был вынужден стать свидетелем бесславного осквернения собственной плоти и крови.

Католик начал молиться, прося прощения у Бога, но затем он представил себе Святую Деву в образе и форме своей дочери, обнаженной, и в своем воображении он насиловал ее, прижатую спиной к этой пушке, и ее прекрасные сиськи тряслись под солнцем. Консуэло была так похожа на свою покойную мать в том же возрасте!

Генерал закончил приводить себя в порядок, затем кивнул своим людям, которые набросились на Консуэло, которая кричала от гнева, и это был еще больший гнев на себя, за то, что их прикосновения так сильно ее возбудили.

Теперь, когда форт пал, ее трахали эти гордые мужчины, враги, но ее собратья, говорящие по-испански. Мужчины из деревни; бедные мужчины; трахали ее, благородную сеньориту. Это было невероятно эротично. Они даже брали ее на той самой пушке, которая стреляла по ним картечью.

Между ее ног гордо и высоко стоял сержант, и он издал громкий патриотический клич... «Да здравствует республика!», врезаясь в Консуэло, которую удерживали почти горизонтально четверо мужчин — по одному за каждую из ее конечностей, — а ее спина постоянно согревала сталь пушки.

Она приняла его, постанывая, чувствуя теперь уже знакомое ощущение мужчины внутри себя.

Сержант Лопес не скрывал ничего! У него была жена в Мексике, но это не имело значения. Сеньориту нужно было изнасиловать! Это была традиция.

Он насиловал ее, наблюдая за чудесной игрой ее танцующих сисек, с невыразимой радостью, держа ее за ноги, пока солдаты поливали эти белоснежные сиськи агуардьенте, и он видел блеск алкоголя на ее сосках, мерцающий на солнце, а затем голова солдата заслонила ему обзор, и мужчины начали по очереди облизывать сиськи Консуэло, залитые агуардьенте.

Сержант Лопес долбил Консуэло, как неистовый зверь, и вскоре он почувствовал, как его ноги подкосились, когда он блаженно умер внутри нее. За одним большим выстрелом спермы последовал другой, по-настоящему массивный, который заставил его затаить дыхание, когда он положил руки на ноги Консуэло, наблюдая, как его собственное семя капает из ее волосатого входа.

Он оставил свое место для старшего капрала, которого вскоре должны были повысить. Теперь они насиловали ее в порядке убывания званий, как по традиции.

Пока ее отец был жив и наблюдал за ней.

Миссис Дикинсон все еще насиловали, стоящую на четвереньках, а ее благородное лицо скользило по грязи, в то время как младший капрал кавалерии рванулся вперед, поднял глаза к кобальтовому небу и издал стон абсолютного наслаждения, сбросив свой груз.

«Ааа, да! Мы победили!»

Его заменил пятифутовый мальчик-барабанщик. Миссис Дикинсон начала кричать и протестовать, когда увидела мальчика, стоящего на коленях позади нее. Он был слишком молод!

Она попыталась встать, но стоявшие рядом солдаты побили ее и заставили оставаться на коленях и локтях, лицом в грязь и высоко задрав ягодицы.

Мальчик-барабанщик силой вошел в нее. Положив руки на великолепные буханки, образующие ее озаренную светом задницу, мальчик очень настойчиво насиловал миссис Дикинсон, давая ей понять, что он уже делал это раньше.

Белокурую вдову он тряс на удивление сильно, издавая звуки «плюнь-плюнь-плюнь», брал ее в полном неистовстве, его безбородое лицо исказилось от ликования, граничащего с болью.

«АААААААААААА!!!» — громко и отчетливо выкрикнул мальчик, опорожняя свои яйца внутрь миссис Дикинсон.

Мальчик встал и получил бутылку текилы, из которой он сделал глоток, но сильно закашлялся, а мужчины похлопали его по спине и рассмеялись. Рядовой уже возобновлял обязанность миссис Дикинсон выполнять сексуальную работу.

Энн Блит больше не кричала. Она громко и отчетливо скулила, подвергаясь чередованию кавалеристов и пехотинцев, которые были глубоко погружены в то, что выглядело как жаркое состязание, чтобы выяснить, кто сможет изнасиловать ее сильнее и дольше.

Маленькая мисс лежала на животе, и каждый насилующий ее мужчина восхитительно подпрыгивал на выставленной напоказ ее юной попке.

Консуэло де Кесада взяли два младших капрала кавалерии, которые наблюдали, как миссис Дикинсон садилась на лошадь сзади, и которым не терпелось узнать, как выглядит белая задница Консуэло под этим солнцем.

Они расположили ее наклоненной над пушкой, положив грудь на толстый ствол, в то время как старший капрал провел руками по контурам сердцевидной попки Консуэло, возбужденный ее формой песочных часов, его разум не мог полностью принять реальность того, что он собирался погрузиться в великолепную сеньориту.

Консуэло почувствовала его внушительные размеры, и ей пришлось застонать, когда он обхватил ее за талию и начал толкать ее ягодицы своим телом в красной униформе, облаченным в кирасу, которая ярко сияла на солнце, пока он наслаждался звуками «шлеп-шлеп-шлеп», издаваемыми сладкой попой Консуэло, прижатой к нему.

Он настойчиво изнасиловал ее сзади, не отрывая глаз от завораживающей демонстрации ее широких изгибов, плавно переходивших в узкую талию.

Он посмотрел на пушку, над которой склонилась Консуэло, и это еще раз подтвердило тот факт, что она была военной добычей.

Старший капрал внезапно вспыхнул внутри хнычущей сеньориты.

Его товарищ, младший капрал, последовал его примеру, в то время как рядовые, целый взвод, с нетерпением ждали своей очереди.

Каждый мужчина из рядовых думал о множестве способов унизить и оскорбить благородную сеньориту, но сначала они все хотели опустошить свои запасы спермы в ее влагалище. Они были храбрыми католиками, которые боялись попасть в ад, если они содомизируют ее. Правильная военная традиция требовала сначала вагинального изнасилования.

Второй капрал теперь хрюкал, как обезумевший бабуин. Казалось, что вся причина его существования заключалась в том, как он дергал белый зад Консуэло на себя и как глубоко он мог ее трахнуть.

Консуэло стонала, как дешевая шлюшка...

«Ааааа, аааааа... О, Диос! ¡Пожалуйста, стойте! Аааа, неет, ааааааааааа... Ааааа... Диос! Аааа... Джеймс... Джеймс! Ааааа! Ааа-ааааа...»

Консуэло дрожала с головы до ног, ее ноги упирались в нагретую солнцем грязь, ее красоту ласкал техасский ветер, и в нее попал Божий перст!

Все мужчины, стоявшие рядом, разражались смехом, слыша ее продолжительные всхлипы.

Младший ефрейтор мужественно поприветствовал сеньориту, сделав честь своему полку.

Он продолжал дергать ее к себе и трясти все время, пока не кончил, испытывая сильную боль, и не в силах сдержать крик, когда он выстрелил в Консуэло несколькими струями горячей спермы.

И вот, наконец, настала очередь рядовых!

Консуэло боялась за свое здоровье. Так много мужчин еще не побывали в ней!

Она бросила быстрый взгляд на отца, который лежал почти неподвижно. Ее глаза встретились с его глазами. Он тяжело дышал. Все еще жив. Все еще наблюдал за ней и был очень пристыжен тем, что не смог защитить ее от этого.

Консуэло де Кесада заскулила, как шлюха за два песо, когда старший рядовой из стаи спустил свои светло-серые фланелевые брюки и стремительно вошел в ее мокрую кунку. Он также взял ее сзади.

За эти десятилетия у него был секс со многими девушками, но Консуэло была совершенно другой.

Старый рядовой вскоре закричал от блаженства. Его заменил другой рядовой, одетый в ту же самую кобальтово-синюю форму. Как только новичок закончил толкать задницу Консуэло, он оставил ее, широко улыбаясь, и уступил свое место следующему мужчине, который также принялся насиловать Консуэло сзади, пока не передал ей свое содержимое, фактически умерев внутри нее.

Еще больше мужчин все еще ждали и мастурбировали. Это будет очень долгий день для сеньориты. Кавалеристы вернулись из своих патрулей, и теперь ее снова и снова насиловали среди смеси синей и красной униформы.

Она даже могла видеть отражение своего лица в хорошо начищенной кирасе всякий раз, когда кавалерист оказывался рядом с ее лицом, пока она подпрыгивала от беспощадных изнасилований.

Консуэло не была уверена, что знает молодую женщину, которую видит в отражении блестящей кирасы совершенно незнакомого человека, которому вскоре предстоит узнать ее интимные глубины.

Ее отец все еще наблюдал. Он все еще знал, что это была она. Да, реально!

Генерал Санта Анна отпил еще текилы и предложил немного толстому капитану, который стоял рядом, ухмыляясь и купаясь в ощущениях после своего удовольствия. Изнасилование Консуэло де Кесады было восхитительным, и он не мог дождаться, когда сможет сделать это снова.

Капитан поздравил своего генерала с великолепной победой, почтительно приняв текилу и сделав вежливый глоток. Его лицо вспотело под солнцем Техаса, который принадлежал Мексике так же, как Консуэло принадлежала победоносному полку.

«Военная удача на нашей стороне, капитан!»

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ