Мой отец Иван Егорович Зыбин вернулся с войны, еще в 1944 году, его ранило в Белорусии в позвоночник и в живот осколками, от снаряда. Отец не мог, уже больше ходить, его обездвижило, моя мама Анна Николаевна, забрала его с Новгородского военного госпиталя умирать домой, на телеге привезла в нашу, богом забытую деревню в двадцати километрах, от Новгорода в глухом лесу. Отец умер в диких мучениях, дома в начале января 1946 году. Мама ухаживала, за мужем почти два года. Лекарств нигде не взять, а моя сорокапятилетняя мама травницей была, детей сама лечила, роды у женщин принимала, животы вправляла. Тогда в деревне больниц не было, фельдшеров тоже. Ничего не было. Вот она мужа и спасала так, как могла. Это я только сейчас понимаю, как ей было тяжело одной ещё не старой женщине содержать хозяйство, ухаживать за парализованным мужем и ещё трудиться в колхозе. Ни памперсов в то время, ни прокладок и помине не было. А у лежачих пролежни моментально образуются.

Отцу, тогда сорок лет было. Когда умирал, все просил у меня водички принести попить. А он, уже явно умирал, температура, перитонит, всё горит внутри тела. Последние слова отца были Васенька сынок, будь вместо меня мужем, для моей жены Анны, ты уже большой восемнадцатилетний парень, она знает, об этом. Ну ты сможешь это сделать, я верю в тебя и в скором времени скончался. Похоронили отца на деревенском кладбище недалеко, от деревни. Поставили высокий деревянный памятник, со звездой. А рядом c могилой отца был холмик с крестом. «Это, как потом рассказала мама, мой брат умерший ещё, до войны в месячном возрасте». В то время как было: ребенок родился, заболел, простыл и умер без лекарств. Кто сильнее был тот выживал. Естественный отбор. Конечно, для моих родителей это была трагедия. Но к смерти отношение, после такой страшной войны поменялось. Люди по-другому воспринимать всё, что происходило в их судьбе...

Мы с мамой никогда не были так близки, даже когда я был моложе, поэтому, я был удивлён, отношению ко мне когда умирал мой отец и её муж.

Когда, я вошел в наш дом после работы в колхозном коровнике мама ждала меня. Я мог видеть, что она не спала, по темным теням и тяжелым мешкам вокруг ее глаз.

— Как, отец ? — настойчиво спросил я маму.

Она подняла глаза, пораженная тем, что я здесь. «Он умирает Васенька!».

Ее, глаза наполнились слезами. «Сегодня рано утром ему стало совсем плохо. Он... он... Не уверена что проживёт, до завтрашнего утра...

— Ты хочешь сказать, что он может не выжить мама?

Она кивнула головой, но не произнесла ни слова.

В этот момент вошла фельдшер Ирина Николаевна Румянцева, из соседней деревни. Типичная «Профессиональный взгляд» был ее лице.

Мы смотрели на нее, надеясь на лучшее, но ожидая худшего.

— Каковы его шансы? — спросил я.

— Это мой сыночек, объяснила моя мама в ответ на вопросительный взгляд фельдшера Ирины Николаевны.

Взгляд Ирины Николаевны переместился с маминого лица на меня. «Следующие 24 часа покажут. Увы! Нет никаких гарантий!». И на этом Ирина Николаевна вышла из дома к ожидающей подводе, чтобы уехать к себе домой в соседнею деревню.

Через несколько мгновений появилась медсестра и отвезла нас в отделение интенсивной терапии, и нам разрешили увидеть моего отца на несколько минут. Сказать, что он выглядел как дерьмо, было бы преуменьшением.

Мы сидели и говорили обо всем, кроме моего отца. По какому-то негласному соглашению мы обошли эту тему.

Часы шли незаметно. В 17-00 отец умер.

Мы с трудом справились с необходимыми приготовлениями и похоронили моего отца на следующий день. То, что произошло после этого, до сих пор остается в некотором роде размытым. Мы с мамой спотыкались о повседневную рутину, не обращая внимания почти на все, что нас окружало.

Прошло пол года, после смерти отца. Однажды утром, как будто щелкнул выключатель, мама решила, что нам нужно навести порядок в доме и начать избавляться, от вещей моего отца, продав их местным мужикам. Сначала я боролся с этой идеей, но еще через пару дней понял, что мама права, и мы начали понемногу разбираться в его вещах.

Вскоре все они были проданы или убраны в большой сундук, и через все это, казалось, с мамой произошла перемена. Потерянная женщина, растаяла, и на ее месте появилась красивая, яркая, сорокапятилетняя женщина.

Несмотря на свои тридцать семь лет, мама выглядела намного моложе. У нее были темные волосы с седыми волосами, небесно-голубые глаза, вздернутый нос и высокие скулы. Ее губы были «Пригодны, для поцелуев», по словам каждого из моих друзей... и я не стал с этим спорить. При росте метр семьдесят сантиметров мама была немного невысокой, по сравнению со многими другими женщинами в нашей деревне. Ее груди, хоть и небыли огромными, но определенно были не маленьким, позже я узнал, увидя их. Ее талия была стройной, но расширялась до стройных бедер, а ноги были длинными и подтянутыми. И как будто этого было недостаточно, ее кожа была бархатистой, гладкой и загорелой, до рыжевато-коричневого цвета. Единственным недостатком, если можно так выразиться, были белые линии не получившие загара, которые были хорошо видны на её плечах.

После нескольких месяцев единственной комнатой в нашем доме, в которую не входила мама, была маленькая комнатка с большой кроватью.

— Я не могу туда входить сынок!, сказала мама в то утро, за завтраком. «Слишком много воспоминаний... Я имею в виду, что именно там мы с твоим отцом... зачали тебя сынок... понимаешь...

Я заметил, что мама спала на печи в горнице, но до сих пор не понимал этого. Я кивнул головой, пытаясь не обращать внимания на ситуацию. «Ничего страшного. Я с этим справлюсь сынок». После завтрака она осталась в горнице, чтобы убраться, я направлялся в комнату родителей.

Ящик за ящиком опустошались, и коробка за коробкой заполнялись до тех пор, пока не остался только шкаф. В тот момент, когда я открыл его, меня захлестнула волна ностальгии. Галстук, который мама подарила отцу на день рождения много лет назад, костюм, который он надевал на мой выпускной, и его любимый свитер, все это висело с одной стороны вместе с остальной его одеждой, переживая какое-то особое воспоминание, прежде чем упаковать их, чтобы переложить в большой сундук в горнице.

Когда я взял с верхней полки последний предмет одежды отца, увидел на полке два конверта и книга в кожаном переплете. Думая, что это могут быть важные деловые бумаги, я сел на кровать и открыл первый конверт.

На первых двух фотографиях моя мама была одета в свадебное платье и модном платье, которые мой отец купил ей для особых мероприятий или вечеринок, но примерно на полпути все изменилось.

Именно тогда, я нашел мамину фотографию, растянувшуюся на той самой кровати, на которой я сидел. Она лежала на левом боку, согнув правую ногу и закинув ступню за левое колено. Ее голова покоилась на ладони, когда она смотрела в камеру, с озорной ухмылкой на лице. Сюрпризом было то, что на ней была только прозрачная белая ночная рубашка. Потрясенный увиденным, фотография соскользнула с моей руки на пол, обнажив вторую фотографию, которая была похожа на первую, на ней мама стояла у окна и через ночную рубашку было видно её голое тело. Кто и когда сделал эти фотографии?

— Вот так фото? Мой разум закричал, но ответа не последовало.

Смущение, шок, удивление, смущение и тысяча других слов пронеслись у меня в голове, но ни одно из них не могло объяснить, что я чувствую. Я быстро поднял упавшую фотографию, засунул ее обратно в конверт вместе с другими фотографиями и бросил на кровать, прежде чем вернуться к шкафу, чтобы закончить разбирать вещи отца. Но, как мотылек, привлеченный пламенем, мой разум продолжал возвращаться к конвертам и книге. Я не сомневался, что найду в них что-то интересное, но не мог перестать думать о них.

— К черту! Я зарычал, когда наконец сдалась и вернулся и сел на кровать родителей. Я открыл второй конверт и, как и ожидалось, там была фотография мамы... Вернее, крупный план ее лица. Казалось, она смотрела прямо на меня, ее глаза сверкали, а губы сжимались для поцелуя.

— Красивая какая! Вслух произнёс я.

Следующие четыре снимка были довольно стандартными и обыденными, но от шестой фотографии в комплекте у меня перехватило дыхание. Она лежала на кровати так же, как и я сейчас, но я узнал ее наряд... Или, по крайней мере, те части, которые она носила. Это было ее свадебное платье... Типа. На ней была фата, хотя она была откинута, чтобы открыть лицо, и больше ничего на ней не было одето.

Я мгновенно почувствовал, как мой член затвердел и застонал, не понимая, что еще впереди. На следующей фотографии мам раздвинула ноги, обнажая свое женское сокровище и маленькую прядь волос над ним, но именно ее глаза, казалось, притягивали меня. Казалось, они пылали желанием, и я мог только разглядеть кончик ее языка между губами. И, как будто этого было недостаточно, она вытянула руку и согнула палец, как будто маня меня к себе. Инстинктивно мой член начал пульсировать. «Что, черт возьми, я делаю?» Мой разум закричал. «Она моя мама!» И с этими словами я положил фотографии обратно и вернулся к разборке шкаф. К сожалению, я уже почти закончил, когда нашел конверты, и единственное место, куда можно было положить несколько коробок, которые мне еще нужно было разобрать, было на кровати, прямо там, где теперь лежали конверты.

Надеясь избежать дальнейшего смущения, я передвинул конверты и взял книгу в кожаном переплете. Это была большая ошибка! Я открыл его и сразу узнал почерк моей мамы.

** 22 апреля 1928 год**

Сегодня мы трижды трахались с Иваном. Боже, мне нравится ощущение его члена, погруженного во мне. Первый раз был на кухне. Я склонился над плитой, готовя яичницу, как вдруг почувствовал его позади себя. Ой!.. . У меня даже не было возможности пошевелиться, прежде чем Иван задрал мою юбку и спустил трусы вокруг лодыжек. Боже мой! Иван взял меня, как сумасшедший, вбивающий свой член глубоко внутрь меня. Удивительно, но мне понравилось!

После этого мы позавтракали, и я направился в баню, чтобы подмыться. Едва я шагнула в дверь бани, как снова почувствовал Ивана позади себя. «Хочу тебя Анна? "сказал Иван, он развернув меня и подняв так, как будто я ничего не весила. Затем Ваня медленно опустил меня обратно на свой член. Даже сейчас у меня мурашки по спине, когда я думаю об этом. Наверное, в душе я просто прирожденная деревенская шлюха. Мы трахались до тех пор, пока вода не остыла в тазу. Мм...м!

Третий раз был позже в тот же день. Мы только что закончили ужинать, когда Иван толкнул меня к двери нашей маленькой комнатки. Затем он стянул мою штапельную блузку, обнажив мои сиськи всем, кто мог случайно посмотреть на меня. Я не могла пошевелиться, когда он спустил мои трусы и снова вогнал свой член глубоко внутрь меня. Какой-то части меня нравилось, когда над мной доминировали и так жестко брали. Я кончила дважды, прежде чем Иван наполнил меня своим семенем.

Образ моего отца и мамы, трахающихся на кухне, в том самом месте, где я только что сидел с ней, а затем в бане, заставил мой член дернуться, и я почувствовал небольшое мокрое пятнышко на моих трусах, когда из кончика головки члена просочилась пред сперма.

— Василий? Ты закончил разбирать шкаф? Мне было интересно, что ты хочешь на ужин, чтобы я могла приготовить тебе сыночек?

— Ужин? Я задавался вопросом, пока не посмотрел через чуть приоткрытую дверь на часы висевшие в горнице, и понял, что нахожусь в комнате родителей, уже больше двух часов.

— Я не думал об этом мамочка... Я читал о том, как ты и мой отец трахаетесь. Просто приготовь, что хочешь. Я буду есть что угодно... в том числе и тебя», подумал я, прежде чем понял, что натворил. «Какого хрена? Откуда это взялось?» Я задумался, откладывая конверты и книгу.

— Хорошо. Я приготовлю примерно через час, крикнула мама, прежде чем я услышал, как закрылась входная дверь.

— Господи! Подумал я. «О чем, черт возьми, я думаю? Она моя мама! Да, но чертовски красивая мама!», добавил мой разум. «Мне нужно... позаботьтесь, об ней, как завещал мне мой отец незадолго, до смерти!», продолжал мой разум. Тогда, я почувствовал, что это такое. Мой член напрягся в передней части штанов.

Я думал о том, чтобы мой член прекратил так возбуждаться, но понял, что мама может прийти домой в любое время и задаться вопросом, что я делаю в бане в это время. В конце концов, я поддалась побуждениям, пронизывающим меня, и направилась в баню, чтобы сделать то, что нужно было сделать... все это время представляя, как мой отец трахает маму в бане.

В тот вечер, когда мы сели ужинать, я поймал себя на том, что смотрю на дверь родительской комнаты и смотрю на свою маму по-новому. Я обнаружил, что изучаю контуры ее лица, изгиб ее шеи, наклон плеч, а также размер и форму ее груди.

— Василий. Ты пялишься на мои сиськи? Спросила мама.

Она не выглядела расстроенной. На самом деле, это было больше похоже на то, что она флиртует со мной. «Я... а... Я просто смотрел на твой крестик, который ты носишь, солгал я.

— Это было последнее, что подарил мне твой отец, ответила мама, поднимая его, и в то же время бросила на меня один, из тех взглядов, которые говорили мне, что она точно знает, что я делаю.

После этого мы вместе убирались на кухне, и я продолжал ловить себя на том, что пытаюсь мельком увидеть ее задницу в форме сердца. «Ты такой извращенец!» Сказал я себе. Когда мы закончили, мы сидели в горнице при свете керосиновой лампы и провели остаток вечера, разговаривая о моем отце.

— Боже мой! Сынок, сказала мама, зевнув. «Уже почти час ночи. Думаю, нам лучше лечь спать. А то ты и я опоздаем на работу.

Слова «Нам лучше лечь спать!», казалось, эхом отдавались в моем мозгу, когда перед моими глазами мелькали образы ее и меня в постели. Наверное, это хорошая идея, пробормотал я, вставая.

Мама наклонилась вперед и нежно поцеловала меня в щеку, «Случайно» потираясь об мне своей грудью.

Неудивительно, что я не мог заснуть и обнаружил, что достаю ее дневник.

** 19 июля 1930 года**

Кажется, мы не можем оторвать руки друг от друга. Мы даже перестали носить одежду, по дому, предварительно закрыв входную дверь на крючок и занавесив наглухо все окна в доме, за исключением тех случаев, когда наш сын Василий находиться дома. Мы шутим, что Васька, вероятно, все равно не задержатся слишком долго дома. Убежит на улицу к своим друзьям. Мы также начали вести «Доску подсчета» по всем местам, где мы занимались любовью, включая позиции и в качестве своего рода вызова, кто кончил первым. До сих пор Иван заставлял меня кончать почти в два раза чаще, чем он. Но опять же, он мухлюет, у него такой талантливый язык...

— Вот это да!, простонал я, закрывая дневник и лежа, глядя в потолок. Изображения их двоих, в основном маму, гуляющих по дому голышом, вскоре заставили мой член подняться прямо в воздух. Так что в очередной раз «Фото обнаженной мамы в свете лучей солнца в окне» должны были помочь облегчить ситуацию.

Проблема заключалась в том, что как бы я ни старался забыть дневник и оставить его в покое, я все больше обнаруживал, что читаю то, что мама написала.

** 23 января 1931 год**

Снова не повезло. Я могу сказать, что Анна впадает в депрессию. Она так сильно хочет еще одного ребенка.

Следующие страницы кажутся более похожими, и я обнаружил, что бегло просматриваю оставшиеся страницы, пока снова не увидел свое имя.

** 16 марта 1940 год**

Сегодня мы провели день в постели... занимался любовью дважды. Анна удивила меня, когда предложил мне найти более молодого любовника, чтобы она забеременела. Я рассмеялся и спросил, есть ли у него вероятные кандидаты. Он сказал, что сделал... Наш сын Василий!

Я не могу в это поверить, но сама эта идея внезапно, так возбудила меня! Мысль о том, что молодой человек долбит в меня... И не просто молодой человек, а мой сын... Боже мой!

Я пропустил несколько страниц и снова нашел свое имя в ее книге...

** 1 мая 1941 год**

Моё влагалище так чертовски болит. В последнее время Иван стал похож на животное. Его новая поговорка звучит так: «В любое время и в любом месте». Он трахался везде где было ему удобно. Я не могла не фантазировать о том, каково это было бы, если бы наш сын Василий трахал меня. Иван, еще больше усугубил ситуацию, когда настоял, чтобы я называла его «Василий а не сыночек». Я так тяжело кончила тогда.

Последняя запись была датирована всего за шесть дней до того, как умер отец.

** 17 мая 1946 год**

Отец продолжает настаивать на том, чтобы я попыталась соблазнить Василия, когда он вернется домой с работы. Я так запуталась. С одной стороны, мысль о том, чтобы тебя трахнул более молодой мужчина, так возбуждает, тем более, что Иван продолжает настаивать, но... Василий? Он мой сынок... Это кажется таким неправильным. Но, если это так неправильно, почему, я продолжаю так возбуждаться, просто думая об этом?

Едва я прочитал последнюю запись, когда мама вошла в горницу. Она начала спрашивать меня о чем-то, а потом увидела дневник у меня в руках. Ее лицо побелело, а затем покраснело.

— Откуда ты это взял Вася? Спросила она.

— Я нашел, его в шкафу.

—И я... Полагаю, Ты его читал сынок?

— Что-то, но не всё, солгал я.

Мама не произнесла больше ни слова, пересекла комнату, выхватила дневник, из моих рук и выскочила, из горницы.

В течение следующих нескольких дней между нами было довольно напряженно и тихо, но постепенно все вернулось на круги своя... Более-менее. Первое, что я заметил, это то, что мама стала немного более «Расслабленной» в том, как она одевается в моем присутствии. Она оставляла дополнительную пуговицу открытой на верхней части блузки или вообще расстегнутой, обнажала боковые стороны ее груди. Даже юбки, которые она носила, выглядели более узкими, подчеркивая изгиб ее талии и покачивание бедер. Мама также казалась более неуклюжей, натыкаясь на меня или тёрлась, об меня, при каждом удобном случае, что, конечно, не облегчало мне жизнь.

Не одну ночь я извинялся, как только мы заканчивали работу по дому, и проводил остаток вечера, энергично бегая рукой вверх и вниз, по моему набухшему члену.

Именно в одну из таких ночей все изменилось. Когда мама была одета в белую ночную рубашку, которая была настолько прозрачной, что не скрывала то, что было под ней. Я мог видеть тень ее ореолов и соски, торчащие, как пара твердых круглых камешков. И в довершение всего, она была совсем без трусов.

Я провел большую часть вечера, стараясь не смотреть на нее или делая все возможное, чтобы сгладить выпуклость на передней части своих трусов.

После того, как мы закончили работу в хлеву со скотиной, я сделал вид, что у меня болит голова, и пошел домой, направляясь к своей кровати. Через несколько минут мои глаза были закрыты, и образы тела матери проносились у меня в голове, пока моя рука бегала вверх и вниз по моему твердому, как камень, стволу члена. Я был настолько поглощен тем, что делал, извините за каламбур, что даже не заметил, как мам вошла в дом, пока не почувствовал, как моя кровать прогнулась, когда она села и осторожно оттолкнула мою руку, обхватив пальцами мой член. Мои глаза распахнулись, как у мамы на фотографии, только чтобы увидеть ее небесно-голубые глаза, смотрящие в мои.

— Я думаю, мы можем найти что-то другое для этого... Не так ли сынок? Промурлыкала мама.

Не поймите меня неправильно, я не был девственником на тот момент. У меня была даже была девушка иногда но мы с ней не занимались сексом, пока я учился в школе, но ничего, и я действительно ничего не знаю по сравнению с тем, что мне предстояло испытать.

Прежде всего, мама не просто опустила голову к моему члену и сразу же начала сосать, хотя я этого не хотел. Вместо этого она нежно взяла мой член в свою руку и наклонилась, осматривая каждый изгиб и складку, от головки, до основания члена. Затем она наклонилась еще сильнее, и я услышал, как она вдыхает аромат моего тела.

— Мм...!, Какой запах! Как у отца! Прошептала мама, прежде чем положить руки на внутреннюю сторону моих бедер, слегка проведя ногтями, по гиперчувствительной коже.

Я вздрогнул, от этого ощущения и инстинктивно опустил руки к ее голове, запустив пальцы в ее волосы.

— Еще нет Васенька, прошептала мама, отряхивая мои руки и возвращаясь к тому, что делала. Она осторожно скользнула кончиками пальцев, под мои волосатые яйца, поднимая их, взвешивая, слегка массируя и целуя, прежде чем засунуть их по одному в рот, посасывая их, пока ее язык танцует на чувствительной коже.

— Мм...м! А.........а! Простонал я.

— Тебе это нравится? Поддразнивала мама, прежде чем провести рукой вверх, по длине моего члена и поднести его к своему рту.

Комната, казалось, расплывалась, когда я почувствовал, как мама прижимается губами к головке члена, целуя ее. Ее язык быстро последовал за ним, когда он проник в рот.

— А...........а!

Когда я посмотрел вниз, мама снова смотрела на меня. Наши глаза встретились, и мы улыбнулись.

— Готов к большему сыночек? Прошептала мама, что было для меня верным знаком, что я могу доверить ей все, что она задумала. Ее глаза блестели, когда она наклонилась вперед, снова высунув язык, но на этот раз нежно облизывая нервное ложе прямо, под головкой моего члена. Мне казалось, что молния пронзила мое тело, когда оно дрожало от того, что мама делала. В то же время она скользнула рукой обратно под мои яйца и нежно потерла область между ними и моей задницей. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного, и мой член пульсировал и дергался в ее руке.

— Твоему отцу это тоже нравилось, вздохнула мама, но его член не был таким большим, как твой Васенька, продолжила она, делая знак «Отлично» большим и указательным пальцами и поглаживая вверх и вниз от основания прямо под головой члена раз двадцать...

— Боже мой! Мама, прошипел я.

— Продолжай это делать, я собираюсь кончить на твою руку.

— Может быть, когда-нибудь, но не сегодня. У меня на сегодня другие планы на тебя, прошептала мама, двигая пальцами вверх к головке моего члена и поглаживая вверх и вниз, по нежному нервному ложу короткими, быстрыми движениями.

— Мм...м! Сперма начала вытекать, из головки моего члена, как капающий кран.

Именно тогда мама сделала то, о чем я даже не мечтал. Она опустила руку к основанию моего члена и мягко, но твердо двинулась вверх по стволу, заставляя огромную каплю предварительной спермы образоваться на кончике головки. Она быстро наклонилась и, используя мою предварительную сперму в качестве смазки, потерла своими сосками мой член, дразня каждый из них, пока они не стали такими же большими и твердыми.

— Я такая непослушная, промурлыкала она, взяв одну из своих сисек в руку, обхватив большим и указательным пальцами другой руки основание моего члена, прежде чем использовать его как молоток, чтобы стучать по соскам.

«Мм...м да... Чувствую себя такой шлюхой... Так возбуждаюсь», вздохнула она, и я впервые заметил легкий блеск пота, образовавшийся на ее лбу и верхней губе. Ее щеки были нежного оттенка розового, а дыхание становилось неровным, в то время как тонкий, но подавляющий аромат ее возбуждения наполнял горницу.

Я знал, чем хочу заниматься... То, что мы оба хотели сделать... Тем не менее, мама все еще продолжала дразнить нас обоих. На этот раз, когда она наклонилась, она вставила мой член между мягкими подушками своих сисек. Она сжала свои груди вместе, все еще обнажая свои твердые соски, скользя ими вверх и вниз, по длине моего члена.

Инстинктивно, я протянул руку и взял ее сиськи в свои руки. Мой палец начал слегка водить, по ее ареоле, наблюдая, как они темнеют и по краям образуются небольшие бугорки. «Мне нравится играть с твоими сиськами мамочка. Они... Я не знаю, как это объяснить. Они мягкие, но твердые. Когда я сжимаю их, это почти как будто я сжимаю тесто для хлеба, но они возвращаются к своей первоначальной форме. Они такие большие. Я не могу оторвать от них руки, сказал я, потирая сосок между указательным и большим пальцами.

— Трахни их сынок, прошептала мама, подпрыгивая вверх и вниз по моему члену.

— Что? — спросил я, не уверенный, что не ослышался слов мамы.

— Скользи своим членом вверх и вниз между моими сиськами. Трахни их так же, как ты трахаешь моё влагалище потом.

Мгновенно мои бедра начали подниматься и опускаться в унисон с ее движениями.

Я застонал, когда она насмехалась надо мной. Звук ее голоса и ее слова добавили мне целый уровень возбуждения. «Это несправедливо...» Я захрипел.

Было очевидно, что ей нравилось ощущение моего члена, скользящего между мягкой, теплой плотью ее сисек. С каждым толчком они покачивались, и я мог сказать, что она знала, насколько я наслаждаюсь ощущениями, которые она мне дарила, по выражению ее лица.

Внезапно мама наклонилась и наклонила голову, облизывая кончик моего члена, когда он выскакивал из ее сисек. Снова и снова, почти как змея, она проводила языком по головке моего члена и щелкала каждый раз, когда он появлялся вновь.

Слишком скоро, я начал толкаться все быстрее и быстрее, мой член плавно скользил между ее сиськами, пока она не почувствовала, как мое тело начинает дергаться.

—Я собираюсь кончить.

Когда мама подняла глаза, наши глаза встретились и встретились, непроизнесенные слова, которые мы передали друг другу, говорили о новом типе отношений, которые мы собирались начать вместе... отношения, наполненные удовольствием и сюрпризами. Давай, любовник. Кончи, для меня. Покрой мои сиськи своим мужским семенем. Испачкай мои сиськи своей спермой. Ущипните мои соски, пока я сжимаю свои сиськи вокруг твоего члена. Трахни мои сиськи... Кончи на них их, родимый... Дайте мне то, что я хочу. Обхвати ими свой член, соблазнительно сказала мама, когда ее рука исчезла между своими раздвинутыми ногами. Там, так чертовски мокро...

Пышный, пьянящий аромат её влагалища поднимался между ее ног, вызывая мой оргазм.

— А......а!

— Прохрипел я, когда мощный взрыв спермы вырвался из головки члена, приземлившись прямо под ее подбородком и капнув на ее шею и сиськи.

Мама наклонила голову вниз, чтобы смотреть прямо на мой член, когда еще одна порция спермы вырвалась из члена, ударив ее по губам. Она мгновенно открыла рот, готовая поймать еще несколько рывков, когда мой член выстрелил еще раз, и еще, и еще один рывок, который приземлился прямо туда, куда она надеялась. Мама сомкнула губы, чтобы насладиться и проглотить сперму, как только вырвалась еще одна струя, на этот раз попавшая ей на щеку почти не попав в глаз.

— Заставляя меня тоже кончать, простонала мама, когда ее бедра поднимались и опускались с кровати, в то время как ее большой палец мастурбировал клитор, а другой палец проникал глубоко в ее конвульсивную киску.

Время ничего не значило ни для кого из нас, пока мы плыли в туманных волнах сексуального наслаждения.

— Ты кончил на меня сыночек, вздохнула мама, когда наконец выпустила мой член между своих сисек и легла рядом со мной.

— Извини мамочка!, Сказал я.

— Нет! не извиню! Ответила мама, начав вытирать пальцами оставшуюся сперму с лица и слизывать их до тех пор, пока не осталось ни капли. Затем, глядя вниз на сперму, покрывающую ее сиськи, она начала массировать ее.

— Знаешь, что сперма, одно из лучших увлажняющих средств, для кожи, улыбаясь сказала мама.

— Мне придется это запомнить, прошептал я, переворачиваясь и скользя между ее ног.

— Что ты задумал...? Начала спрашивать она.

— Моя очередь мамочка, ответил я, стягивая с нее трусы, прежде чем положить руки ей на бедра, используя большие пальцы, чтобы открыть ее женственный грот покрытый волосиками.

— Мм...м! Боже! Простонала мама, опуская голову обратно на подушку.

Очень медленно я опускал голову между ее ног, облизывая и целуя внутреннюю поверхность бедра, дразня ее и дразня ее возможностью того, что должно было произойти. Снова и снова, я лизал, от ее колена, до места соединения между ног и обратно, стараясь не касаться её влагалища, постоянно чередуя её правую и левую ногу.

— Васенька, ты такой дразнилка, простонала мама. «Съешь меня! Лижи мою "Дырочку любви"! Я больше не могу это терпеть».

На этот раз, когда я наклонился вперед, я слегка прикоснулся своими губами к её внешним половым губам.

— А...........а!

Следуя ее примеру, я опустил голову между ее ног, издав низкое, животное рычание, когда я поцеловал её половые губы, прежде чем отстраниться, чтобы лучше рассмотреть ее женское сокровище.

— Мм...м!, прошипела мама, глубоко вздохнув воздух своим ртом.

Ее половые губы были опухшими и темно-клюквенного цвета, в то время как внутренние половые губы были бледно-розовыми, как спелый персик. Они были покрыты слоем ее сока и блестели в прикроватном свете. С любопытством, я позволил кончику языка скользить, по ее внешним половым губам. На вкус они были, как клеверный мед и мне хотелось еще... гораздо больше, но я также хотел порадовать мамочку, чтобы она никогда не забыла этот вечер. Нежно, я провел языком вверх и вниз, по половым губам её влагалища, начиная снизу и скользя вверх, пока не прижал его плотно к ее клитору, прежде чем спуститься, постоянно слизывая ее соки, когда они текли из нее.

Мамино дыхание стало прерывистым, когда она прижалась к моему языку. Взглянув вверх, я наблюдал, как она схватила свои сиськи и сжала. Еще более поразительным было то, что она ущипнула свои соски между указательным и большим пальцами, натягивая их до тех пор, пока казалось, что они вот-вот вырвутся из её грудей, прежде чем она отпустила их, и они вернулись на место.

Голос мамы был напряженным, когда она начала стонать. Сыночек, дорогой, ты заставляешь мою "Дырочку любви" чувствовать себя так хорошо.

Я понял, что пришло время сделать следующий шаг, когда изогнул язык и скользнул мимо ее внутренних половых губ, проникая в глубины её влагалища, пока мой нос не начал тереться о ее лобковые волосы.

Спина мамы выгнулась, и она сцепила ноги за моей головой. "Господи! Как, я долго об этом мечтала!" простонала мама, прижимаясь своим влагалищем к моему лицу, загоняя мой язык еще глубже в глубины влагалища.

Я чувствовал, как ее тело напрягается и расслабляется, когда она приближается все ближе и ближе к своему окончательному освобождению. Очень осторожно я толкал ее, пока не убедился, что она никак не сможет избежать того, что произойдет, затем я скользнул в нее двумя пальцами, двигаясь взад и вперед. Почти мгновенно я почувствовал, как мышцы её влагалища сосут и тянут мои пальцы глубже, когда я прижимался кончиком языка к ее клитору.

— Мм...м! Сыночек! Ты заставляешь меня кончать... продолжай есть мою киску... О, Боже... Не останавливайся... засунь в меня свои пальцы.... А.....а! Ощущения такие приятные. Не останавливайся. Лижи мой клитор... да... да... да. Вот так. Трахни меня пальцами... Господи!... Боже мой! Я, сейчас кон..............чаю!

Ее тело вздымалось и подпрыгивало вверх и вниз в экстазе. Ее сперма текла из нее, покрывая мою руку и лицо, прежде чем скользить, по складке между ее ягодицами и стекать на простыни кровати. «Да... Да... Да», повторяла мама снова и снова, пока не выгнулась в последнем спазме освобождения, прежде чем рухнуть обессиленной.

— Я... никогда... Задыхалась мама. «Ты... такой... молодой и так всё сделал хорошо...

— Ну, может быть, пришло время узнать, за что мы с твоим отцом делали в молодости, сказала мама с озорной ухмылкой на лице.

Прежде чем я понял, что происходит, она уже сидела на мне, ее ноги по обе стороны от моих, мой член был направлен вверх у входа в «Святая святых любой женщины!».

— Давай посмотрим, что ты знаешь об этом, продолжила мама, потирая головкой моего члена своё покрытое соком влагалище.

— Возможно, ты удивишься мамочка, ответил я, протягивая руку и кладя руки ей на бедра.

Очень медленно мама опускалась на мой член.

— Господи! Простонала мама, когда головка моего члена прижалась к половым губам её влагалища.

— Такое ощущение, что я пытаюсь засунуть в себя большое березовое полено, она сделала паузу, прежде чем продолжить, я просто надеюсь, что ты не порвешь меня там.

— Я не могу обещать ничего, кроме того, что сделаю все, что в моих силах, чтобы угодить тебе мамочка.

— Дорогой, ты уже делал это однажды вечером, и, судя по всему, у тебя более чем достаточно, чтобы закончить работу, вздохнула она, опускаясь и беря головку моего члена между своими нижними половыми губами.

— О..........о! Простонала мама. «Боже! Твой член растягивает мою киску больше, чем я когда-либо думала, что это возможно!!»

— Ты можешь это взять легко мамочка, прошептал я, подбадривая ее, протягивая руку и беря, по груди в каждую руку. Ведь, когда, ты меня рожала твоё влагалище было растянуто намного шире...

— Вот и все, мой любимый. Поиграй с моими сиськами, тихо сказала мама, откинувшись назад, позволяя гравитации сделать всю работу, по ее движению и растяжению влагалища, пока она сантиметр, за сантиметром устраивалась на моём члене.

Как будто мы были созданы для того, чтобы делать это так. Я чувствовал, как ее влагалище дрожит и втягивает меня все глубже и глубже, пока не почувствовал, как ее лобковые волосы и мои переплетаются, когда головка моего члена прижимается к самым глубоким глубинам маминого влагалища.

Полностью насаженная на меня, она наклонилась вперед, положив свои сиськи мне на грудь, а голову на мое плечо.

— Либо моя киска сильно уменьшилась с тех пор, как твой отец трахал меня в последний раз, либо твой член намного больше, чем я думала. Не то, чтобы я жалуюсь, конечно. Это чертовски приятно, просто потребуется немного времени, чтобы привыкнуть к твоему члену, прошептала мама.

Я не сказал ни слова, слегка поглаживал ее в ответ. Я чувствовал, как она дрожит, мурлыча, как котенок. То, что казалось часами, но, вероятно, было всего несколько мгновений, прошло, прежде чем я почувствовал, как она снова медленно села и устроилась у меня на животе, прижимая головку моего члена к своему влагалищу.

— Мм...м! Вздохнула мама. «Так больно. Ты уже намочил меня, до чертиков. Только посмотри на весь сок киски, который капнул с меня, и мы едва начали, — поддразнила она, начав тереться о основание моего члена.

— И ты мамочка сказала, что я дразнилка, пошутил я, протягивая руку и хватая одну из сисек, используя ее, чтобы притянуть к своему ожидающему рту. «Я видел их и чувствовал их. Теперь я хочу попробовать их на вкус, пробормотала я, вцепившись в набухший сосок.

Инстинктивно мама наклонилась и обхватила мою голову рукой, прижимая меня к себе, прикусив нижнюю губу, чтобы не закричать от удовольствия. Она чувствовала, как я слегка провожу зубами по ее соску, пока мой язык скользил по нему.

— Мне это нравится сыночек. Поиграй со мной. Хватай меня за сиськи. Сожми их... М...м!... Сильнее. Теперь ущипни, за соски... да-да-да... именно так. О....о! так хорошо. Потяни за них.. . Сильнее... Потяни за них, а потом отпусти резко! А.......а! Простонала мама...

Желая продлить наше удовольствие, как можно подольше, я изменил тактику и отпустил сосок мамы. Вместо этого я вырисовал восьмерки, обойдя одну грудь, а затем другую. Снова и снова я слышал, как мама стонет, когда я приближался к ее соскам, но тут же отодвигался. И только когда я почувствовал, что мама начала выгибать спину, прижимаясь ко мне сиськами, я наклонился вперед и снова взял один из сосков в свой в рот.

— Боже мой!... Васенька сыночек. дразнилка ты мой!

— Ты хочешь, чтобы я остановился мамочка?

— Не смей останавливаться милый! прошептала мамочка.

Хотя мама и не могла этого видеть, я улыбнулся, посасывая чувствительный сосок, когда мой язык прошелся по нему, посылая дрожь по маминому телу.

Мама запустила пальцы в мои волосы и удержала меня на месте. "Пососи его подольше, сыночек. Пососи его, как новорожденный младенец. Мм...м!, произнесла мама.

— Ты действительно этого хочешь? Спросил я, обхватывая ее левый сосок, посасывая его, втягивая в рот, время от времени прикусывая сосок зубами.

— А.......а! Прохрипела мама.

Отпустив ее левый сосок, я проделал то же самое с ее правым, обхватив и лаская кожу на ее груди, одновременно атакуя ее соски попеременно.

— Ещё! ещё!, пробормотала мама, когда ее тело напряглось, а ноги задрожали, когда ее пронзила, еще одна, гораздо меньшая серия оргазмов... и все это время она не переставала скользить вверх и вниз, по моему твердому стволу.

Мы быстро вошли в ритм, мама медленно поднимала бедра, в то время как я опускался вниз до тех пор, пока только головка моего члена не оставался в ней, а затем мы снова двигались вместе, пока мой член не врезался в её влагалище. Влажный, хлюпающий звук вскоре наполнил горницу, когда из маминого влагалища не потекли соки.

Когда я взглянул вниз, то был ошеломлен видом своего члена, скользящего внутрь и выходящего из ее влажной, сжимающейся киски, и пьянящим ароматом ее женского аромата.

— Тебе нравится... видя как.. . твой член... исчезает... во мне? Тяжело дышала спросила мама.

—Да нравиться, простонал я.

Мама изогнулась. Мне тоже сыночек.

Я почувствовал, как мой член дернулся и за пульсировал при звуке маминых слов.

— Сынок тебе нравится, когда я говорю непристойности? Тебе нравится... когда я называю себя... шлюхой? Или, может быть... тебе бы это понравилось больше... если я позволю тебе называть мне... шлюха?" спросила мама, ускоряя движение своего тела. Но знаешь ли ты... это слово.. . это... только для женщин.. . хочет этого.. . услышу, когда.. . она такая неверная.. . такой, какая я есть? - спросила она.

Я покачал головой, хотя и имел смутное представление о том, что это за слово.

— Неверная... Какое удивительно грязное слово, произнесла мама, замедляя темп, до длинных, медленных, дразнящих движений. «Называй меня неверной женой, шлюхой, как хочешь сынок. Просто возьми меня, как женщину меня. Вгоняй в меня свой член Васенька Мм...м! Это такой грех! Но это так приятно. Только подумайте об этом. Мы трахаемся, а это значит, что я трахаюсь, со своим сыном, а ты трахаешься, со своей момой! Ты заполняешь моё, голодное влагалище своим большим, твердым членом. Ты уже заставил меня кончить, и теперь ты собираешься заставить меня кончить снова... но на этот раз сынок собираешься кончить глубоко внутрь меня. Я хочу, чтобы ты заполнил моё влагалище своим членом. Не останавливайся. Трахни свою распутную маму. Возьмите меня... Сделай меня своей любовницей... Кончи в меня, если хочешь, простонала мама, внезапно откинувшись назад, выгнув спину, положив руку на каждую, из моих вытянутых ног.

Я лежал загипнотизированный, наблюдая, как мой член скользит внутрь и из ее таинственной пещеры. Но смена позиции принесла и другие сюрпризы. Основание моего члена, а также отверстие в ее киске были покрыты пенистым белым «Маслом любви» от всего сока киски, который стекал с нее. Я также чувствовал, как головка моего члена трется о ее матку с каждым толчком, заставляя маму дрожать и сильнее прижиматься ко мне. Эта позиция также полностью обнажила ее клитор. Инстинктивно, я приложил к нему большой палец и слегка надавил на наполненный нервами бугорок. Ее тело застыло, когда ощущения начали переполнять ее. Её тугое, влажное влагалище растягивается и заполняется моим членом, мой большой палец дразнит мамин клитор, а головка моего члена ударяется о ее шейку матки с каждым толчком, подталкивая мамочку, все ближе и ближе к краю.

— Трахни меня сыночек. Трахни меня жестко. Наполни моё влагалище. Это так приятно, повторяла мама снова и снова, стиснув зубы.

Охваченный вожделением от ее слов, я схватил ее за бедра и толкнул вверх в такт ее ритму, удар за ударом свой возбужденный член.

— Боже... да... да... да... Наполни меня... ой... так хорошо... Не останавливайся... ой... ой... ой..., застонала мама, когда ее бедра превратились в размытое пятно, а сиськи подпрыгивали вверх и вниз передо мной.

Ощущение того, как мышцы влагалища сжимают мой член, когда мама кончала, было больше, чем я мог вынести, и я почувствовал, как мои яйца напряглись, отправляя мою сперму вверх по длине моего ствола члена, вливая во влагалища потоки спермы, покрывая стенки её влагалища.

Мамино тело тряслось снова и снова, когда волны оргазма текли по ней, пока она внезапно не рухнула на меня и не перевернулась, увлекая меня за собой, пока я не оказался сверху. «Обними меня сынок... Обними меня!», умоляла мама, обхватив меня ногами.

Я приподнялся на локтях и коленях, чтобы удержать свой вес от нее, пока она погружалась в оргазм.

— Как хорошо, прошептала мама. «Мне это было так нужно».

— Я рад, что смог помочь тебе мамочка, шепчу я в ответ.

— Спасибо милый!.

— Но что нам теперь делать? Я имею в виду, ты же моя мама и все такое.

— Давай Вася поговорим, об этом позже? Прямо сейчас мне нужно снова почувствовать, как ты трахаешь меня. Мне нужно почувствовать, как ты растягиваешь меня, долбишь в меня свой член и наполняешь моё влагалище своим семенем.

Я посмотрел на маму, почти не в силах поверить в то, что только что услышал.

— Опять? Уже?

— Думаешь, ты не справишься с этим?" Поддразнила меня мама, опуская руку на мой полу вялый член и начав проводить пальцами, по чувствительной коже члена.

Мой член почти мгновенно затвердел, от маминого прикосновения. «Ты уверена мама? Я читал твой дневник и знаю, как тебе и моему отцу хотелось...» Я колебался.

— Господи, я думаю, это то слово, которое ты ищешь.

— Ага. И я знаю, что вы хотели второго ребенка, но... Я не уверен, что готов стать отцом нашего с тобой ребенка мама. У меня еще есть еще года два отсрочки от армии, прежде чем меня заберут на три года...

— Я понимаю, милый, чувственно прошептала мама, продолжая гладить мой член. «Так что позволь мне помочь тебе. Во-первых, я ищу чего-то постоянного. Если, я забеременею, ты можешь стать «Cтаршим братом», если захочешь сможешь трахать меня постоянно. Что касается армии, я хочу, чтобы ты вернулся, ко мне сыночек, и если ты встретите молодую девушку, что ж... Тогда мы сможем с этим справиться.

Я смотрел на маму, мой разум боролся с моим телом, пока я пытался решить, что делать. «Это то, чего ты хочешь мамочка? Ты действительно хочешь, чтобы ты забеременела, от меня своего сына?

— Да, сказала мама так тихо, что я едва расслышал ее.

Это казалось странным, злым и захватывающим одновременно, когда я думал о том, о чем мы говорим. В первый раз это было скорее «Спонтанное» событие, почти несчастный случай, но на этот раз... На этот раз мы оба знали, что собираемся делать, и оба хотели, чтобы это произошло.

Словно прочитав мои мысли, мама спросила: «У тебя Вася есть сомнения?»

— Если ты не хочешь, я пойму тебя сынок.

— Я думаю, что это часть проблемы. Я действительно хочу это сделать. Я хочу заниматься с тобой любовью мамочка. Я хочу просунуть свой член глубоко внутрь тебя и долбить тебя своим членом, прошептал я.

— Я даже хочу кончить глубоко внутрь тебя чтобы ты мама забеременела, от меня.

—Так в чем же проблема сыночек?

Я продолжал смотреть на нее сверху вниз, но по какой-то причине мне казалось, что я вижу ее впервые. Ее темные волосы были распущены по подушке, придавая ей «дикий и беззаботный» вид. Ее глаза блестели, когда они смотрели на меня, а щеки были темно-розовыми от того, что мы только что сделали, или, может быть, от волнения от того, что мы собирались сделать. Ее губы были полными и определенно «Пригодными для поцелуев», а ее тело все еще было покрыто легким блеском пота, который отражал свет, от прикроватной керосиновой лампы. А мне захотелось... Нет... Мама нужна была, как жена.

«Что, если я не хочу быть просто «старшим братом с возможностью заниматься с тобой сексом»?

— Что ты имеешь в виду сынок?» Спросила мама, заинтригованная моим вопросом.

— Я не уверен. Все, что я знаю, это то, что я вырос до... «Как» не совсем описывает то, что я чувствую, но скажу, что я люблю тебя, поэтому я не знаю».

На мамином лице появилась озорная улыбка. «Я понимаю, что ты Вася имеешь в виду... Ну и что, если мы скажем, что очень заботимся друг о друге, и пойдем дальше?»

— Мне нравится эта идея.

— Мне тоже, но кроме этого, как насчет разницы в возрасте между нами? Что скажут в деревне?

— Ты отличаешься размерами члена, от твоего умершего отца».

— Верно. Так что разве не против быть замеченным с беременной мамой?

—Нет, если она моя мама, сказал я с улыбкой.

— В таком случае, почему бы тебе сын, не показать мне, как сильно ты заботишься обо мне?!" Промурлыкала мама, притягивая мой затвердевший член к своему отверстию влагалища.

— Дай это мне, вздохнула мама, потирая головкой члена свою ожидающую киску. «Отныне я твоя и только твоя, в любое время и в любом месте сыночек!»

Я посмотрел на нее сверху вниз, медленно поднимая бедра. Интуитивно мама расположила головку моего члена у входа в своё влагалище. Затем, очень медленно, я вошел в нее и почувствовал, как стены ее любовного туннеля растягиваются, чтобы принять меня. На этот раз не было боли, только удовольствие, когда я скользил все глубже и глубже. «Теперь пути назад нет!».

— Это невероятно приятно сынок, похотливо простонала мама. «Я чувствую тебя внутри себя. Такое ощущение, что во мне запихнули целое полено! Я чувствую, как твой член растягивает меня... наполняя меня. Я даже чувствую, как вены на твоем члене трутся о стенки моей киски, продолжала она мечтательно. Но я хочу почувствовать, как головка твоего члена прижимается к моей шейке матки. Я знаю, что некоторым женщинам это больно, но после того, что мы только что сделали... Ну, было немного больно, но в то же время было так приятно. Теперь будьте хорошим любовником... и трахни меня жестко, закончила говорить мама, поднимая ноги и закидывая их мне за спину.

— Твоя киска такая мокрая мамочка!

— Это твоя вина сыночек! поддразнила мама. «Ты меня так возбудил. А теперь вставь его до упора в меня! А......а!».

Я встал на дыбы, а затем одним быстрым, непрерывным толчком погрузил свой член внутрь нее, пока не почувствовал, как головка моего члена ударилась о заднюю часть ее киски, и мои яйца шлепнули, по области заднего прохода, прямо под ее киской. Некоторые люди говорят, что рая на земле не существует, но в тот момент я бы с этим не согласился. На мгновение мы обняли друг друга, неподвижно, а затем, как бы безумно это ни звучало, мы поцеловались в первый раз. Я имею в виду, мама сосала мой член, я ел ее киску, и мы трахались три раза, если считать трах с сиськами и то, что мы делали сейчас, но на самом деле мы поцеловались только в тот момент.

Наши губы встретились, и в моей голове, казалось, взорвался фейерверк. Это был не «Материнский» поцелуй, а поцелуй, наполненный страстью и тоской. Ее губы были мягкими, но не мягкими и определенно «Пригодными для поцелуев». Я почувствовал, как ее язык нежно прощупывает мои губы в поисках входа, и когда я открыл их, я почувствовал, как ее язык скользит внутрь, извиваясь и извиваясь против моего, прежде чем отступить, как будто призывая меня следовать за мной. Нежный аромат ее губ задержался у меня во рту. Наши языки исследовали и исследовали каждый сантиметр рта друг друга. Мир вокруг нас перестал существовать.

Моя правая рука скользнула, по ее плечу, прежде чем скользнуть вниз, пока я не почувствовал, как моя ладонь упирается в ее грудь и сосок. Медленно, нежно, я ласкал и ласкал его пальцами.

— Мм...м, простонала мама мне в рот.

Когда мы наконец расстались, нас обоих трясло от интенсивности того, что мы только что делали. «Как же хорошо!», сказали мы в унисон.

— Никогда не думала, что это будет так, прошептала мама.

В тот же момент я сантиметр, за сантиметром вводил свой член во влагалище. Я чувствовал, как стенки его сжимаются вокруг моего члена.

— Так хорошо, вздохнула мама, как раз перед тем, как я вошел в нее в очередной раз.

— Боже... да... Это то, что мне нужно, простонала мама.

Используя свои ноги в качестве рычага, она поднялась вверх, встречая мои нисходящие толчки. Через несколько секунд мы уже двигались вместе в идеальном унисоне. Мой член скользил внутрь и наружу, время от времени останавливаясь. Мышцы ее киски катались вверх и вниз по моему члену, сжимая и втягивая меня обратно в свои глубины. Я слегка приподнялся на локтях и наблюдал, как ее сиськи подпрыгивают на ее груди, пока я трахаю ее. Они раскачивались вверх и вниз, реагируя на движения наших занятий любовью.

Казалось вполне естественным, что я опустил голову и взял сосок между губами, посасывая его, а затем кусая, оттягивая его от ее груди, прежде чем позволить ему вернуться на место.

— Дорогой поиграй с моими сиськами. Соси их... Укуси их. Я... Я хочу, чтобы ты оставил «Следы любви» на них, как если бы мы были подростками».

«Кто я такой, чтобы говорить «Нет маме»? спросил я себя, вцепившись в ее левую грудь, посасывая ее, пока не почувствовал, как будто весь мой рот был заполнен мягкой плотью.

— Такой молодец! Промурлыкала мама, прижимая мою голову к своей груди. «Теперь, сыночек... сейчас... трахни меня сильнее... Быстрее. Наполни мою киску. Пожалуйста не останавливайся... Пожалуйста, никогда не останавливайся. Я так близко. О, боже, так возбудилась. Ты так сильно возбудил меня снова сыночек. Нужен твой член. Нуждаюсь в тебе глубоко внутри меня. Мм...м!

— Если это то, чего ты хочешь мама, то это то, что ты получишь. Я собираюсь наполнить твою сладкую, горячую киску своим семенем. Я собираюсь трахать тебя, трахать и трахать до тех пор, пока ты не сможешь ходить мамочка!, сказал я, скользя руками, под ее ноги, поднимая их, пока они не нависли, над моими плечами, давая мне идеальный угол для продолжения толчков моего члена в её влагалище, чередуя длинные, глубокие и быстрые, неглубокие толчки своего большого члена.

«О.....о! Я... Я никогда... ой... Это так хорошо! Твой член такой горячий и большой! Господи. Трахни меня, любовник мой...

— Наполни моё влагалище своим горячим, семенем... Сделай это... никогда не останавливайся сынок...

Казалось, что мы занимались любовью всего несколько мгновений, но на самом деле прошло около получаса, прежде чем я почувствовал знакомые ощущения глубоко в паху. "Я сейчас кончу", -закричал я. "Ты уверена мамочка, что хочешь, чтобы я кончил в тебя?"...

—Да!, сыночек... Кричала мама, извиваясь подо мной, умоляя меня снова наполнить ее киску моей спермой.

Я больше не могу сдерживаться. Мой член взорвался, выстрелив свой груз спермы в её влагалище. Струя, за струёй горячей спермы вырывались из члена, разбрызгиваясь о заднюю стенку влагалища, покрывая вход в ее матку. Я никогда не думал, что смогу кончить так много или так долго...

В тот момент, когда первая струйка моей спермы брызнула на чувствительные стенки ее киски, это снова заставило ее взлететь сверху. Мамины ноги сомкнулись за моей головой, и она выгнула спину, заставляя себя подняться навстречу моим толчкам члена, ее глаза закрылись, когда перед ними взорвался фейерверк, когда она застонала: «Да, моя мальчик... наполни мамкину киску своими горячими сливками... Я чувствую, как это взрывается внутри меня... Так горячо... Мм...м!

Все вокруг меня, казалось, исчезло, когда мы погрузились, во взаимный оргазм. Где-то глубоко в своем сознании я чувствовал, как мой член продолжает пульсировать и пульсировать, в то время как мышцы, ее киски катались вверх и вниз, по длине моего члена, высасывая всю сперму, оставшуюся внутри меня.

Сквозь дымку оргазма мама почувствовала ощущение глубоко внутри себя, не похожее ни на что из того, что она когда-либо испытывала раньше. Некоторые женщины говорят, что они чувствуют этот момент, когда забеременеют. Возможно ли это? Когда у меня в последний раз были месячные вспоминала мама? Могу ли я действительно рассчитывать на это после всего, что произошло?» Она задумалась, пока ее тело продолжало высасывать сперму из члена сына.

— Иди сюда сыночек, прошептала мама, скинув ноги с моих плеч, сцепив их за спиной, чтобы удержать нас вместе, когда она притянула меня к себе.

— Я вешу слишком много мамочка, прошептал я.

— Это ничего, ответила мама, обхватив руками мою шею и притянув к себе. Мы нежно поцеловались, как могут только двое влюбленных, прежде чем я скатился с нее.

Из последних сил мама подняла бедра и подложила подушку, под ягодицы. «Я слышала, что это помогает, если ты хочешь забеременеть», прошептала она. В горнице воцарилась тишина, если не считать шума ходиков на стене, шуршащих простыней и скрипов кровати.

На улице было темно, когда я почувствовал, как мама соскальзывает с моей кровати. Куда ты идешь мамочка?

— Прости, любимый. Я не хотела тебя будить, но я не могу устроиться удобно спать в твоей кровати, она очень узкая, поэтому я решила спать на сундуке

— У меня есть идея получше мама, сказал я, соскользнув с кровати и взяв ее за руку. Я повел в комнатку в которой они жили с отцом. «Поскольку это была идея моего отца, чтобы ты и я... Я не думаю, что отец там на небесах будет против, если мы будем делить вашу комнату и кровать, не так ли мамочка?

Мама посмотрела на меня и на дверь в комнату, которая когда-то принадлежала ей и моему отцу, прежде чем ответить, открыла дверь и вошла внутрь. "Я думаю, что нет", - продолжила она, взяв меня за руку и нежно потянув внутрь комнаты.

Кровать была застелена чистым бельем, но было очевидно, что на ней давно не спали.

— Я сплю на левом боку, сказала мама.

— Я не против, -ответил я, подходя к кровати и откидывая одеяло с правой стороны, прежде чем забраться под него.

Мама постояла так несколько мгновений.

Я мог бы сказать, что она вела внутреннюю борьбу, прежде чем она схватила одеяло и скользнула рядом, со мной.

— Странное ощущение, прошептала мама.

— Может быть, это поможет, пробормотал я, просунув руку ей, под голову и нежно притягивая, ее к себе.

Мама перекатилась на левый бок и положила голову мне на плечо, ее волосы рассыпались по спине, когда она положила правую руку мне на грудь. Ее груди прижались к моему боку, и я почувствовал влагу у нее между ног, когда она закинула правую ногу мне на бедро.

—Так действительно лучше, сонно прошептала мама, прежде чем наклониться и поцеловать меня в щеку. Спокойной ночи сыночек!

—Спокойной ночи мамочка, ответил я, и единственным моим ответом был звук ее медленного, ровного дыхания.

Несколько часов спустя я проснулся. В какой-то момент мама перевернулась на правый бок, я последовал за ней, и мы стали обниматься.

Проблема была в том, что мой член был возбужден и тверд как скала, он уютно устроился у нее между ног, слегка потираясь о ее влажный холмик. Я осторожно попытался отстраниться, но она протянула руку и положила ее мне на задницу.

— Не надо, прошептала мама.

— Но...

— Мне нравится это ощущение.

— Ты не понимаешь...

— Я понимаю гораздо больше, чем ты думаешь сыночек, поддразнила она, прижимаясь ко мне спиной.

Мой член прижался к округлостям ее задницы в форме сердечек. Мм...м!, простонал я.

Мама хихикнула и начала тереться об меня.

— Ты такая дразнилка, прошептал я.

Мама оглянулась через плечо, глядя мне в глаза. С чего ты взял, что я дразню тебя сынок?

— Ни за что! Подумал я, скорее почувствовав, чем услышав, как она тихонько мурлычет, когда она прижималась ко мне все сильнее и сильнее, пока внезапно не остановилась.

— Я никогда не дразню... Или, по крайней мере, немного, сказала мама тихим, чувственным тоном.

Я понятия не имел, чего ожидать, пока не почувствовал, как одеяло сдвинулось, когда она подняла ногу и накинула ее обратно на мою.

Скрытая простынями и темнотой, ее рука скользнула между ног, и она обнаружила мой затвердевший член, у ее задницы. Она обхватила рукой ствол члена и опустила его ниже.

—Такой большой. Не могу насытиться, простонала мама.

Я почувствовал, как она вздрогнула, когда головка моего члена на мгновение прижалась к отверстию ее дырочки заднего прохода, и услышал, как она прошептала: «Извини Васенька Это «Задний проход», прежде чем опустить его ниже. Я высвободился и почувствовал, как она направляет головку члена к половым губам влагалища.

Внутренняя сторона ее бедер была пропитана соками, вытекающими из нее. Мама усмехнулась, объясняя: «Мне приснился сон о том, как ты трахал меня раньше, когда я почувствовала, как твой член прижимается ко мне». Я почувствовал, как ее плечи передернулись: «Что еще я могу сказать сынок?» прошептала мама, перестраиваясь, направляя мой член к открытой дырочке влагалища. «Сделай это! сын!».

В тот же миг я оказался погребенным внутри теплого, влажного, волнообразного монстра, когда мышцы её влагалища схватили меня, затягивая все глубже и глубже.

— Трахни меня, детка, пробормотала мама. Наполни меня своим членом. Дай мне еще одну порцию своей чудесной спермы.

— С удовольствием мамочка, прошептал я, скользя рукой, под ее голову, зацепив, ее за плечо, одна из ее сочных грудей ждала меня.

— Да.....а.

Я начал ласкать ее сиську, зажав сосок между указательным и средним пальцами, крутя и натягивая его. Гудение вибрировало у меня в груди, когда я почувствовал ее стон. Я положил другую руку ей на бедро, ища до тех пор, пока не нашел ее лобковый мех волосиков и ее наполненный похотью клитор.

Мамино тело дрожало, когда она впилась пальцами рук в мою задницу, прижимаясь ко мне.

Инстинктивно я начал раскачивать бедрами вперед и назад, скользя все глубже и глубже в нее своим возбужденным членом.

— Остановись, прошептала мама.

— Что?

— Просто расслабься. Я обо всем позабочусь.

То, что я почувствовал дальше, было тем, когда мышцы ее любовного туннеля начали катиться вверх и вниз по длине моего члена, сжимая и отпуская, снова и снова.

«Ты убиваешь меня мама!», простонал я.

Она тихо усмехнулась и продолжила. «Не двигайся. Просто напрягите мышцы своего члена. Это называется пытка сексом!».

— Ты имеешь в виду сексуальную пытку, прохрипел я.

Мама ничего не сказала, но я почувствовал, как темп ее мышечных сокращений увеличивается, и все, что я мог сделать, это соответствовать им. Каждый раз, когда ее мышцы сжимали мой член, я напрягал мышцы, увеличивая его размер и длину, прежде чем расслабиться и начать снова.

А.....а! Внезапно застонала мама, переворачиваясь на живот, увлекая меня за собой, когда она поднимала свою задницу. Трахни меня своим длинным, красивым членом. Наполни им мою киску. Вбей свой член в меня... Господи... пользуйся мной... наполни меня своей спермой, тихо пробормотала мама.

Естественно, я начал загонять в нее свой член, погружая его в нее, пока головка члена не врезался в заднюю стенку её влагалища.

—Быстрее... О, Боже, О, Боже... уже. Чувствуя, что я собираюсь кончить... Собираюсь...

Я почувствовал, как мама напряглась подо мной, когда ее рука прижалась к своей киске, удерживая мой член внутри нее. Это было похоже на то, как будто электрический разряд шел от ее тела к моему, высвобождая накопившуюся порцию спермы, о существовании которой я даже не догадывался, отправляя ее вверх по длине моего ствола и разбрызгивая ее внутреннее ядро, пока поток наших объединенных жидкостей не брызнул из нее, насыщая нас обоих и простынь.

—Четыре... четыре раза! Бормотал я снова и снова. «Не могу в это поверить!».

— Поверь в это, сыночек... и привыкай к этому, сказала мама, оглянувшись через плечо и поцеловав меня.

На следующее утро я нахожу новую запись в дневнике, лежащего на столе рядом с кроватью. Из любопытства я открыл его и прочитал:

** 4 июня 1946 года **

Прошлой ночью мы впервые трахнулись с сыном. Его член был так хорош внутри меня. Я не могу вспомнить, когда в последний раз я чувствовал себя так. Он растягивал меня до тех пор, пока я не подумала, что моя киска вот-вот разорвется пополам, и когда он врезался в меня... Господи! Его член ударялся о мою шейку матки почти каждый раз, когда он входил в меня. Сначала было больно, но через некоторое время... Мм...м! Я не могла насытиться. И когда он наконец кончил, он наполнил меня до тех пор, пока из меня не капало, как из протекающей бочки. А потом случилось невероятное. Он занимался со мной любовью не один и не два, а четыре раза. Я думаю, что он могла бы уже забеременеть от сына, но если нет... Мм...м! Я уверена, что он меня оплодотворит довольно быстро. Это может показаться странным, но мой умерший муж владел моим сердцем в течение многих лет, но после вчерашнего вечера нет ничего, что я не сделаю для сына Василия... Или пусть он поступает со мной как ему заблагорассудиться. Я никогда не верила в любовь с первого взгляда, но похоть... Ну, это другое дело. Я хочу, чтобы его член был во мне каждый день, весь день и всю ночь. Я хочу почувствовать это в себе первым делом с утра и почувствовать, как его сперма наполняет меня каждую ночь, прежде чем я лягу спать... и если это делает меня плохой мамой или даже шлюхой, мне все равно. Если он хочет меня, я вся его... в любое время и в любом месте...

Я закрыл дневник, и запах еды доносился из горницы. По привычке я потянулся за штанами, но решил: «Зачем беспокоиться?», направляясь в горницу, зная, что через некоторое время мама сможет написать еще кое-что в своем дневнике...

Шесть месяцев спустя я стоял рядом с кроватью с фотоаппаратом в руке.

Мама вытянута на левый бок, как она была на фотографиях, сделанных моим отцом. И снова на ней фата, из свадебного платья. Ее правая нога согнута, а ступня заведена, за левое колено. Ее голова покоится на ладони, когда она смотрит в камеру, ее глаза пылают улыбкой «Иди сюда!!!!».

— Как это, мило?

«Красиво! Абсолютно красиво!».

— Ты ведь не думаешь сыночек, что твой отец расстроится там на небесах, из-за того, что я вышла, за тебя замуж в том же платье, в котором вышла, за него замуж?

— Я думаю, что он был бы самым счастливым человеком... «Нет, сделай его второй раз мама, самым счастливым мужчиной в мире», ответил я, фотографируя ее увеличенный живот и грудь.

Когда мы закончили фотосьемку, мама встала и, покраснев, протянула мне свой дневник.

— Вот прочтите это сынок.

— Когда ты снова начала писать в дневнике мама?

— Просто прочитай, настаивала мама.

Я открыл его и прочитал первую страницу...

** 20 декабря 1946 года**

Вчера ездела в Новгород к врачу... "Двойня!!!!"

Спасибо за то, что ты дал мне все, что я хотела сыночек...