Дорогие читатели, вашему вниманию предоставляется второй из рассказов о трех подружках, которые в силу разных обстоятельств провели летние каникулы порознь. Но, несмотря на то, что отдыхали девчата по-разному, в их приключениях оказалось и кое-что одинаковое.

Остывшая за ночь вода летнего душа была не сказать, что ледяной, но весьма прохладной. Лезть под нее целиком Женька не рискнула, но частями, повизгивая от холода, пришлось все же соваться. Киска и ляжки девушки после ночных приключений требовали ухода и гигиены. Зато вылезла Женя из кабинки уже полностью проснувшейся. И вспомнила еще одну интересную деталь из своих снов. Бабуля являлась в комнату только тогда, когда Женька по-настоящему трахаться собиралась. А пока Димка Женю в попу имел, никто им не мешал. Пожалуй, это стоит воспринять как знак, что лишаться невинности ей пока нельзя, а вот в попку развлечься вполне можно. Даже в доме.

Днем Женя рассказала Димке о своих снах и о выводах, которые из них сделала.

— В попку так в попку. – Кивнул тот, выслушав девчонку. – Ты командуешь. Но то, что в доме можно попробовать – это хорошо. А то на улице все прохладнее и прохладнее становится.

Лето и в самом деле шло на убыль. Август есть август. Во всяком случае, в Российской средней полосе. Ночи холодные становятся. По утрам и вечерам сырость, туман. Да и днем солнышко не так уж сильно греет. Залезть в воду, чтобы переплыть на тот берег пока можно. Но такое купание особого удовольствия уже не доставляет. Да и на прохладном песке долго не пролежишь. Опять же дождик чаще идет. И уже не теплый летний, а по-осеннему противно холодный. Тут Димка прав, еще пару-тройку дней и пляж придется закрывать.

— Только я боюсь, что кровать при этом скрипеть будет. – Высказала свои опасения Женя. – Как бы бабушка не услышала.

— На пол одеяло бросим и на нем. Там никакого скрипа не будет.

Идея Димы Женьке понравилась. На полу действительно будет тише. К тому же высокая кровать в случае чего скроет их с Димкой от бабушкиных глаз. Во всяком случае, пока бабуля входит, Дима успеет незамеченным с Женьки скатиться и под койку нырнуть. А Женя уж как-нибудь да отбрешется, зачем это она с одеялом на пол спустилась.

Эксперимент решили провести этим же вечером. Сначала, конечно, по-нормальному в коечку улеглись. Сначала шептались, затем целовались и обнимались, разогреваясь предварительной игрой и все сильнее увлекаясь этим занятием. Даже, сбросив одеяло на пол, какое-то время валялись наверху голышом, целуя друг дружку в разные интересные места. Но это развлечение Женя, помня о бабушке, быстро пресекла.

— Идем вниз.

— Давай.

Димка послушно съехал с кровати вслед за девчонкой.

— Что первое: минет или куни?

— А давай шестьдесят девять?

— Давай.

Эту позу, позволявшую обоим партнерам ласкать друг друга, Женя уже пробовала и находила ее вполне привлекательной. Бывает, хочется расслабиться и просто лежать, получая удовольствие от того, что тебя там целуют и язычком ублажают. Бывает, наоборот, охота быть главной и как следует поиграть с мужским предметом, пока парень лежит или стоит перед тобой. Но когда хочется чтобы ты ласкал, и одновременно тебя ласкали лучше шестьдесят девять не придумать.

Женька, встав на колени над лицом Димы, слегка опустилась вниз, позволяя язычку парня добраться до ее уже ставшей влажной киски. Постояла так, жмурясь от удовольствия, какие-то секунды, а затем склонилась к ждущему ее, глядящему в потолок твердому, живому стержню. Это было то, чего Жене сейчас хотелось. Дразнящие прикосновения ловкого язычка к створочкам ее жемчужной раковины и бугорку клитора и упругая сила, раз за разом заполняющего ее ротик Димкиного ствола словно дополняли друг друга, разгоняя желание девчонки, неся ее к пику удовольствия.

И Женька, в самом деле, сдалась первой. В глазах на мгновение вспыхнули цветные огоньки, легкая дрожь чуть сжавших голову парня бедер отозвалась сладкой волной во всем теле. Рожденные ею капельки смазки попросились из киски наружу. И язычок Димы, конечно, ощутил их вкус. А Женя, переведя дыхание, вернулась к покинутой ею на время игрушке. Она чувствовала, как язык парня продолжает дразнить вход в ее «тайную комнату», но сейчас уже больше внимания уделяла игре с Димкиным «скакуном», стремясь подарить парню ответное удовольствие. Ей не пришлось стараться долго. Ствол Димы уже привычно вздрогнул у нее во рту, собираясь открыть беглый огонь. Затем еще раз, окончательно собираясь с силами. И, наконец, выстрелил россыпью густых, теплых брызг прямо в сосущий девичий ротик.

Доставшиеся ей сливки Женя честно выпила. А потом выпустила наружу несколько ослабевшего бойца и легла рядом с Димкой.

— Вторая серия скоро?

— Долго ждать не заставлю. – Улыбнулся парень. – Пока попочку разминаем, кремом смазываем и дырочку готовим, «гость» вполне созреет для того, чтобы внутрь заглянуть. Так что поворачивайся на животик.

Димка не обманул. Женину попочку размяли, расцеловали, сдобрили кремом и вошедшим внутрь пальчиком расширили дырочку. А затем между ее булочек, демонстрируя себя, проехался уже вполне твердый и пригодный к использованию мужской стержень. Проехал раз, другой и остановился, нацелившись округлой головкой прямо в узкую «дверь» Женькиного запасного входа.

Уй! Жене, хоть ей и был знаком момент проникновения Димкиного ствола в тесноту ее тоннеля, все же приходилось себя заставлять терпеть сопутствующие этому не слишком приятные ощущения. Правда, сегодня это было уже легче, чем в первый раз. Так, глядишь, и вовсе привыкну. Женя дождалась, когда потихоньку двигающийся в ней «искатель» освоит ее на всю глубину и расслабленно вытянулась на одеяле, положив голову на руки.

— Только ты внутрь не кончай. – Предупредила она парня. – Стреляй на спину. А то где я потом задницу отмою. Еще и сливки на простыню вытекать начнут.

— А со спины как же? - Поинтересовался Дима.

— Салфетками вытрешь.

— Говорил я тебе, надо в ротик пробовать. – Шутливо, но наставительно изрек Димка. – И никаких проблем не было бы.

Женька, не оборачиваясь, показала ему через плечо фигу. Из жопы в рот сам тащи что-нибудь, если хочешь, а я обойдусь. И прозвучавшую в голосе парня насмешечку она ему еще припомнит. Только не сейчас. Размеренно двигающаяся в глубине попы игрушка Димки начала мало-помалу

вызывать у девчонки весьма приятные ощущения, и планы мести были отложены на потом. Анальный секс штука специфичная, он может нравиться или не доставлять особого удовольствия, а кто-то его и вовсе терпеть не может. Но Женьке он, что называется, зашел. И то, что Дима делал с ее попой сейчас было отличным продолжением недавнего куни. Жене даже не понадобилось помогать себе ручонкой, чтобы ее еще девственная пещерка вновь наполнилась жемчужными капельками росы удовольствия. Больше того, когда Женька уже чувствовала неминуемое приближение Димкиного «извержения», ее вновь накрыла сладкая волна собственного оргазма. И вишенкой на торте удовлетворения блаженно растекшейся на одеяле девчонки стал пролившийся ей на спину теплый густой дождь Диминой спермы.

Какие-то секунды в комнате царила тишина, нарушаемая лишь учащенным дыханием приходящих в себя любовников. Наконец, Дима, окончательно соскользнув с девушки, склонился над ней, целуя ее белеющие в темноте булочки.

— Ну, мадмуазель, чем прикажете спинку вытирать? Где там ваши салфетки?

— На комо... – Женька, не договорив, замерла, чуть приподнявшись на локте и тревожно глядя на дверь.

— Димка! Шухер! Скорей!

Парень, не раздумывая, со скоростью, сделавшей бы честь и опытному любовнику, нырнул прямо через Женьку под кровать, торопливо поджимая не поместившиеся сразу ноги, и замер там, словно заслышавший кошку мышонок. Женя же, вместо того, чтобы самой быстренько вернуться на койку, с ехидной усмешкой глянула ему вслед и, выждав пяток секунд, приподняла свисающий до пола, украшенный кружевом подзор.

— Расслабься, кавалер. Тревога была учебной.

— Женька, вредина! – Возмущенным шепотом свистнул потирающий макушку Дима. – Я, блин, из-за твоих учений второпях затылком треснулся. И пузом через тебя проехал. Теперь весь живот в сливках.

— В твоих сливках. – Мстительно уточнила Женька. – Это тебе за то, что дразнился надо мной, указывая, как я после попы в рот брать должна.

— Я же говорю вредина. – Вылезая пробурчал Димка, но, не удержав недовольного тона, фыркнул со смеху. – А лихо я прятаться летел!

— Бесподобная картинка была. – Женя тоже смеялась, зажимая рот ладонью, чтобы заржать в голос.

Отхихикавшись, парень с девчонкой оттерли друг друга от следов грехопадения и улеглись на кровать уже как положено сверху, укрывшись одеялом.

— Ты только не проспи до самого утра. По темноте уходи. – Предупредила Диму Женька, перед тем как провалиться в сон, и, повернувшись, прижалась спиной к парню. – Обними меня сейчас покрепче, а то я что-то на полу замерзла.

Рука Димки обхватила Женю, накрыв ладонью ее грудь. А когда девчонка проснулась, за окном брезжил рассвет, и никакого Димы рядом не было.

— Жаль. Я бы еще пообнималась. – Подумала Женька и снова отключилась. Теперь уже до самого утра.

«Ходовые испытания» нового сексодрома Женя с Димкой, встретившись днем, признали весьма успешными. А потому дикий пляж было решено закрыть, а развлекаться по вечерам в комнате Женьки. Закрывать купальный сезон, правда, пришлось одному Диме. Женя, попробовав ногой воду, скорчила недовольную гримасу и в речку не полезла, отправив Димку за оставшимся на том берегу покрывалом одного.

— Если бы за делом плыть, я бы так и быть сегодня еще разок искупалась. – Оправдалась она в ответ на шутливые обвинения парня в предательстве. – А раз есть, где этим в тепле заняться, то чего зря попу морозить.

С этого дня все уроки разврата были перенесены на вечернее время. Днем Женька с Димой, удрав каждый от своей бабушки, по-прежнему встречались, гуляли, держась за руки, а в сторонке от домов и в обнимку. Целовались, когда надоедало болтать, и немного давали волю рукам. Особенно Димка, регулярно добиравшийся до Жениных запретных мест. Но большего себе не позволяли. Время куни и минета наступало вечером, в темноте Женькиной комнатки, на расстеленном на полу одеяле. А завершал их увлекательную игру ныряющий в глубину Жениной попы живой, упругий стержень парня и его финальный дождь, выпадавший, как правило, девчонке на спину. Не обязательно, конечно. За время их с Димкой вечерних развлечений Женька трахаться в попу в разных позах попробовала. И просто лежа на животе, и стоя рачком, опустив голову на руки, и оседлав лежащего на спине Диму. Последний вариант понравился Жене тем, что можно было самой регулировать темп и глубину проникновения, хотя садиться самой на игрушку ей показалось сложнее, чем позволить парню аккуратно «пробиться» в узкую дырочку.

А когда время вольных игр заканчивалось, они, забирались в Женькину кровать и, обнявшись, тихонько шептались лежа под одеялом, пока обоих не одолевал сон.

— Ты по-настоящему не надумала попробовать? – Спросил как-то Женю Димка. – Не пожалеешь потом, что шанс упустила?

— Нет, Дим. – Отозвалась удобно устроившая голову на плече парня Женька. – Не обижайся, но этот подарок не для тебя. Хочется, чтобы первым мужчиной стал тот, кого любишь, и кто тебя любит. А мы с тобой? Через неделю разъедемся в разные стороны, и поминай как звали. Встретимся не раньше чем спустя год, а то и вовсе не увидимся. Лично я будущим летом максимум на пару-тройку дней с папой приеду бабушку проведать. И сразу назад. Мне эти деревенские пейзажи на пять лет вперед надоели.

— А я и вовсе вряд ли сюда попаду. Последний курс. И если закончу нормально, то буду честно трудиться в какой-нибудь конторе, лишь мечтая об отпуске.

— Ну вот, видишь.

— Вижу. Да я и не спорю. – Дима, повернувшись, поцеловал Женю в щечку. – Так говоришь, последняя неделя пошла?

— Это я образно сказала неделя. На самом деле меньше. В пятницу папа приезжает, значит в четверг последняя ночевка.

— Всего ничего осталось. – Димка вдруг нарочито строго глянул на Женьку. – Нельзя оставшееся время зря терять. Может еще разок сегодня?

— Ты мне так за оставшиеся дни всю попу раздолбишь. – Насмешливо фыркнула Женя. – Давай.

— Не переживай. – Дима, соскользнув с кровати, снова расстелил на полу одеяло. – Попка на эти нагрузки рассчитана. Главное, чтобы в твоей коробочке крем не закончился.

— У меня еще есть. – Отозвалась Женя, вставая рядом с Димой на колени и открывая парню доступ к дырочке запасного входа. – Так что не жалей, мажь как следует.

Финиш у Женьки был, как и ожидалось, сладким, а вот утренний подъем для заигравшейся в секс полуночницы отвратительно ранним. Разоспавшийся Димка улепетнул от нее, когда за окном уже брезжил рассвет, а сама Женя, хоть и встала по бабушкиной побудке, только что головой о стенки не стучалась, ползя умываться. Не, если так дальше пойдет, нужно будет от Димки какое-нибудь одеяло потолще припереть и днем в лесу отсыпаться. А то к папиному приезду ног не поволоку.

Впрочем, стоило Женьке попробовать сунуться в летний душ и оказаться под струей холоднющей, остывшей за ночь воды, у вылетевшей с визгом из кабинки девчонки сон испарился словно его и не было. Да и дневной отдых молодому, полному сил организму, даже с учетом недосыпа устроенного Жене Димкой в последние перед расставанием дни, вовсе не потребовался. Тем не менее, накануне последней ночевки Женька предупредила Диму, что у них будет только один разок, а потом отбой.

— Завтра папа приедет. Не могу же я его встретить, засыпая на ходу. А тебе, сколько не дай, все равно скажешь мало.

Дима, не споря, только хихикнул в ответ. Но все же, освоив Женину попку в последний раз, попытался намекнуть, что еще один разок им вовсе не помешает. И не так уж это долго будет.

— Фигушки тебе. – Непреклонно отрезала Женька. – Это был твой завершающий урок, учитель. Целуй, давай предмет обучения, вытирай свою лужу с моей спины и пошли в койку. Пошепчемся еще чуток напоследок.

Под утро, когда Дима собрался уходить, Женя, вопреки обыкновению, встала вместе с ним. В прежние дни она лишь лениво приоткрывала глаза, слыша, что парень встает и одевается. А потом полусонно подставляла щечку для поцелуя и напоминала, чтобы кавалер поплотнее прикрыл за собой окно. Но сегодня Женька провожала Диму в последний раз, и ей не хотелось, чтобы он исчез из ее постельки так буднично и мимолетно.

— Пока, Русалочка. – Улыбнулся ей, натянув одежду, Димка. – Сегодня увидимся?

— Наверное нет, учитель-искуситель. – Женя, обняв парня, поцеловала его в губы. – Не хочется при папе куда-то смываться. Ты в субботу утром попрощаться приходи.

— Сюда что ли? – Удивился Дима.

— Да, нет. – Засмеялась Женька. – Не тревожь родителя перед поездкой наличием у дочки непонятного кавалера. На пристани, где познакомились, увидимся.

— Хорошо. Буду ждать.

Димка исчез за окошком, пробираясь в предрассветных сумерках по ведущей к задней калитке тропинке, а Женя, зябко обхватив руками голые плечи, глядела ему вслед, пока парень окончательно не скрылся за деревьями.

А днем за ней из города приехал папа. Женька обрадовалась отцу. И не потому, что ее «ссылка», наконец, закончилась. Не так уж плохо она ее провела. А просто потому, что по папе с мамой соскучилась. А обижаться на них за то, что к бабушке в медвежий угол надолго отправили, Женя давно перестала. Родители ведь не из вредности такие вещи делают, а тоже как лучше хотят. В общем, на шее у папки Женька вполне искренне повисла.

— Все дочка, кончились твои страдания. – Засмеялся, обнимая Женю, отец. – Завтра домой. Мама тоже ждет не дождется.

Вечером Женька складывала багаж. Вроде и немного с собой привезла, но все барахло как-то незаметно расползлось по бабушкиному дому. Ходи, собирай. Ну а на утро, позавтракав, убрала последние вещи в чемодан и, закрыв его, вышла на кухню уже в своих «дорожных» зауженных книзу легких брючках и коротком обтягивающем топике, благо солнышко решило согреть день Жениного отъезда настоящим летним теплом.

— Уже собралась? – Глянул на нее папа. – А мы еще чаю на дорожку собирались попить.

— Так и пейте, на здоровье. – Отозвалась Женька. – Я просто прогуляться перед отъездом хотела.

— Ну давай. Только не очень долго.

— Хорошо.

На пристани Женьку, конечно, уже ждали. Сидящий на свае Дима приглашающе кивнул на соседнюю.

— Присоединяйся.

— У меня одежда светлая. – Женя с сомнением покосилась на не блещущую чистотой сваю. – Давай прогуляемся лучше.

Держась за руки, они с Димой прошли по берегу и поднялись наверх, где за деревьями пряталась небольшая полянка, на которой, Женька была в том уверена, ни папе, ни бабушке не придет в голову ее искать.

— Я тебя не просто так сюда привела. – Улыбнулась она Димке и потянула вверх топик, освобождая не прикрытую лифчиком грудь. – Снимай свои шорты с трусами. Хочу на прощание обоих своих учителей, большого и маленького как следует поцеловать.

Димка, не заставив себя упрашивать, мгновенно смахнул с себя одежду и расстелил ее на земле, чтобы девчонка могла встать на нее коленями. Брючата Женя тоже сняла, оставшись перед парнем в одних полупрозрачных трусиках.

— Это чтобы случайно сливками не испачкать. – Объяснила она свои приготовления Диме. – А то на этой ткани заметно все очень.

А потом Женя встала перед Димкой на колени, поцеловала выпрямляющуюся в ее ладони игрушку, подразнила блестящую головку язычком и, наконец, заставив Диму чуть охнуть, приняла ее в объятия своего ротика. Сосала Женька старательно, желая напоследок доставить Димке максимум удовольствия. Обнимала чуть вздрагивающий ствол губами, ласкала его язычком, играла пальчиками с яйцами парня. И похоже, что задуманное ей это в самом деле удалось. Во всяком случае, сопровождавшие Женину игру сладострастные стоны Димки были уже не тихими, а вполне слышимыми. Особенно финальный. А последовавший вслед за этим залп мужского орудия был такой, что несколько капелек, не удержавшись в приоткрытом ротике девчонки, выкатились ей на подбородок.

— Хорошо, что раздеться догадалась. – Мелькнула у Женьки смешливая мысль. – А то по закону подлости не на физию прилетело бы, а прямо на штаны. Или на топик.

Аккуратно стерев пальцем следы баловства, девчонка, выпустив наружу еще не потерявшую свой бодрый вид игрушку, слегка подразнила ее язычком и, стрельнув в парня лукавым взглядом, поцеловала блестящую головку.

— Спасибо маленькому учителю.

А затем, поднявшись на ноги, обхватила Димку за шею.

— И большому тоже!

Поцелуй вышел долгим, как и полагается перед расставанием. Наконец Дима отстранился от Жени и весело улыбнулся ей.

— Спасибо за чудесное лето, Русалочка, и счастливо тебе! Может, увидимся еще когда-нибудь?

— Кто знает. – Легкомысленно отозвалась Женька, окончательно ускользая из объятий парня и начиная одеваться. – Мне пора. Только ты сразу за мной не ходи. А то еще папа догадается к кому я бегала.

У Жени не было грусти от расставания. Наоборот, какое-то ощущение свободы и предвкушение чего-то нового и интересного. Словно возник в ее жизни симпатичный парень Дима только для того, чтобы открыть ей новую, доселе неизвестную сторону жизни. И теперь, выполнив свою задачу, просто исчезнет, отпустив Женю в ее взрослый мир встреч, любви и, конечно, секса. Женька даже виноватой за Димкины «уроки» себя перед оставшимся в городе Сережкой не чувствовала. Не было у них с Димой никакого романа. Ни любви, ни страсти, ни несбывшихся надежд. Лишь вольно-познавательная игра, которая как началась, так и закончилась. И знать о ней Сереже вообще ни к чему. Тем более, что Женя, уезжая, ничего парню не обещала, а значит и отчитываться за свое поведение не обязана. Зато будет у Сережки бонус в виде девушки, которая не побоится что-то парню позволить и даже кое-какое удовольствие ему доставить. В разумных пределах, разумеется.

Возвращающуюся Женьку поджидала одиноко стоящая у машины бабушка.

— Отец за твоим чемоданом пошел. – Кивнула она в сторону дома и, усмехнувшись, заговорщически подтолкнула внучку. – С Димкой виделась?

— Ну да. – Призналась, изобразив показное смущение, Женька, поскольку понимала, что врать бесполезно. А то бабушка не понимает, с кем перед отъездом прощалась ее внучка. Хорошо, что не догадывается как. – Только ты папе не говори.

— Ладно уж. – Добродушно улыбнулась бабуля. – Хорошо, что он здесь тоже гостил. Все повеселее вам вдвоем было, чем одной куковать.

— Ага. – Женя вдруг подумала, какой был бы скандал, узнай бабуля, как «веселил» ее внучку заезжий парень. Хорошо, что обошлось.

Из дома с чемоданом в руках вышел отец, и Женька шагнула к бабушке, крепко обняв ее.

— До свидания, бабушка.

— Счастливо, внученька. – Настасья Егоровна тоже прижала девчонку к себе. – Приезжай еще погостить.

— Приеду. Обязательно. – У Жени, заметившей предательски блеснувшие слезинки в уголках бабушкиных глаз, не хватило духу добавить «только ненадолго». – И ты к нам приезжай.

— В самом деле, мама. – Поддержал Женьку подошедший отец. – Может, будешь все-таки у нас зимовать? Каждый год зову.

— Пока ноги ходят да руки шевелятся, в своем доме жить буду. – Чуть ворчливо откликнулась Настасья Егоровна. – А дальше поглядим. Езжайте, милые.

Отец, уложив чемодан, захлопнул багажник. Негромко зашуршал мотор, Женька в последний раз помахала рукой бабушке, и машина выкатилась со двора. Когда поворачивали на дорогу, Женя кинула взгляд в сторону пристани: вдруг да замаячит в том краю знакомая фигурка. Но ожидания были напрасны. Необычная летняя страница ее жизни закрылась совсем. А автомобиль все больше набирал ход, увозя девчонку навстречу новым, еще не открытым, но уже манящим страницам.

К стоящей посреди дороги и глядящей вслед удаляющейся машине Настасье, раскачиваясь по-стариковски вразвалку, подошла давняя подруга Оксана.

— Ну что, Егоровна, проводила своих?

— Поехали. – С грустинкой в голосе вздохнула Настасья. – Теперь уж до будущего лета попрощались.

— Мой тоже через три дня уезжает. Снова одни остаемся. – Кивнула Оксана и вдруг, насмешливо покосившись на подругу, легонько толкнула ее локтем. – А внучка-то твоя, видать, в бабку пошла. Тоже из молодых да ранняя.

— Это где же и когда я ранняя была? – Удивленно глянула на соседку Настасья.

— Да в той самой молодости. Мы с подругами хоть и постарше были, а за тобой поспеть не могли. Перед танцами она с завклубом целуется, после них с Генкой киномехаником. А другой день, глядишь, с Васькой шофером по углам жмется.

— Эвон про что вспомнила. – Нараспев протянула Настасья Егоровна. – Подумаешь, незамужняя девка подолом перед парнями крутила. Главное, что под подол не пускала. А я своему Илюхе целкой досталась.

— Ты, подруга, выбирай кому заливать. – Насмешливо глянула на нее Оксана. – Мне ж бабка Крапивиха родственницей была, рассказывала, как ты перед свадьбой к ней с подарочком бегала. Научи, мол, бабушка, как перед мужем честной показаться, а то свекровь со свету сживет. Не было, скажешь?

— Вот ведь зараза старая, разболтала все-таки. – Беззлобно усмехнулась Настасья. – Уж как ее просила, «только бабушка никому». И денежек, кроме подарка, еще снесла. А она все же раззвонила.

— Да ладно тебе. Дело прошлое. – Оксана махнула рукой и озорно подмигнула старой подружке. – Расскажи лучше, чем бабка тебе помогла. Илюха твой наверху и так все знает. А мне и растрепать-то некому.

— Да просто все. Дала мне Крапивиха склянку с какой-то мазью. Смажь, говорит, там, перед тем как с мужем ложиться. Да сразу ноги не раздвигай, потоми его минут несколько.

— И что?

— Что, что. Стянуло у меня там все от Крапивихиного зелья так, что и пальца не всунуть. Илюха в меня свой инструмент пихает, а я от боли только что в голос не ору. И внутри что наждаком. Как вытерпела только? Но зато уж все натурально. И слез полные глаза, и кровь на ляжках да на простыне.

— Свекровь проверяла?

— А то ж! Первым делом утром прилетела и давай нос совать. Но зато с той поры про меня слова худого не сказала и другим зарекла. – Усмехнулась Настасья и, вдруг, подозрительно глянула на Оксану. – Только внучка-то моя к этому всему каким боком?

— Эва! А с кем Димка мой по полдня на речке торчал? К какой русалке по вечерам под окошко бегал? Пока один был, сходит искупаться перед сном, да и сразу назад. А стоило твоей появиться, вертаться начал не раньше полуночи. Уже и в воду лезть холодно стало, а он все едино из дома вечером шасть и поминай, как звали.

— Делов-то. Скучно им было среди старичья, вот терлись друг с дружкой. Ну и потискались, поди, наедине маленько. Как молодым без того.

— Да потискались-то точно. – Протянула Оксана Федоровна. – Только не знаю насколько маленько. Димка-то в последние дни совсем под утро являлся. Почитай светать начинало. Видать, русалочка твоя не только окошко приоткрытым держала, а и в светелку пустила.

— Говори уж прямо: в кровать. – Досадливо поморщилась Настасья. – Значит, не почудилось мне ночи три назад, что у Женьки в комнате шебуршатся. Я-то дура старая думала, внучка до большего, чем обниматься-целоваться не доросла, а оно вона как.

Настасья Егоровна вздохнула и укоризненно глянула на Оксану:

— Чего ж ты, подруга, не упредила меня, что девка разум потеряла. Мне ведь теперь перед ее родителями ответ держать. Не досмотрела, выходит, за Женькой.

— Да не совсем, похоже, потеряла-то. Я как сообразила что к чему, Димку своего к стенке приперла. Что, мол, творишь, паршивец? Внучка Настина девчонка совсем. Так он клянется, что до «попортил» дело не дошло.

— Ну-у? А верить-то ему можно?

— Можно. Димка хоть и раздолбай, как все молодые, но серьезными вещами не шутит. Сказал, девкой осталась, значит, так оно и есть. – Тут Оксанка с некоторым ехидством глянула на подругу. – Правда, за то, что они как-то по-другому не побаловались, не поручусь. Уж, наверное, не стихи до утра друг дружке читали, лежа в коечке.

— Да мне на то наплевать. – Успокоенно махнула рукой Настасья. – Главное что «печать на воротах» цела. А если твой шустрый паренек уболтал девчушку да с другого входа зашел или ротик ее сливочками собственного производства накормил, так оно и не худо. Коли выросла, так чему-то и научиться пора. Папка с мамкой, чай, такого не объяснят, не расскажут.

Настасья Егоровна покосилась в сторону дома Оксаны, где за забором на мгновение мелькнул шедший по огороду Дима.

— Но ты все же спытай у своего еще раз. Точно ли не тронул?

— Спытаю. – Кивнула Оксана Федоровна и, повернувшись, медленно, вперевалку зашагала вдоль улицы. – Вечером зайду, скажу.

— Давай.

Старая подруга ушла, а баба Настя еще стояла, глядя вслед уехавшей внучке, и виделась ей в теплом мареве она сама молодая рядом с Васькой шофером, который хоть и трепло был, и бабник, но уж больно хорошо умел девок уговаривать и маленько ее будущего мужа Илюху опередил.

А Женю папина машина увозила все дальше от деревни и Димы, торопясь к городу, к Сережке, новым знакомствам и старым подружкам, по которым Женька, оказывается, успела здорово соскучиться. Дорога серой лентой стелилась навстречу, а растущие по бокам деревья играли на солнце начинающей желтеть листвой и помахивали вслед уезжающей девчонке ветвями. Женька, устроившись на заднем сиденье, поглядывала в окно и тихонько улыбалась воспоминаниям о своих необычных каникулах. Хотелось пить. Женя, вжикнув молнией на сумке, достала оттуда бутылочку с водой и, поднеся ко рту, сделала несколько длинных глотков, окончательно смывая с губ еще остававшийся на них ни на что не похожий, чуть прилипчивый вкус своего летнего приключения.